— Чем занят?

— Иду домой готовитсья к экзамену

— А поехали на старую площадь погуляем?

Так, так, завтра ехать на 78 до Ленина, примерно час, там на 11 троллейбусе минимум двадцать минут.

Таблицу контроля прибавки веса новорождённых выучу вечером, а за то время, которое еду, стану не последним педиатром.

— А поехали!

Мы сели в 91 автобус и поехали в сторону Детского мира, ловя в отодвинутую форточку старинного ЛИАЗа моменты прохлады.

Выскочив на Комсомольской, я предложил Кире:

— Пошли в сквер за домом правительства, там есть фонтан и немного прохладней.

Два прямоугольных длинных бассейна со струйками воды, которые били дугой по направлению друг к другу, создавали над асфальтом цветные водяные облачка. Кирка бегала и весело смеялась, забегая и выбегая из поля радужных капелек воды.

Я сидел на скамейке и мурлыкал песенку из вновь переписанной кассеты.

— Что нового в музыке? — спросила Кира

— Пикник

— Что?

— Пикник, группа такая, ленинградская, там парень каким-то странным, классным голосом поет про вампиров.

— Ого, дашь перекатать?

— Не дам, принесешь пустую кассету, на «Шарпе» перекатаю. И уже как-то охота попить.

— Попей из фонтана.

Я наклонился над струйкой, вода была вкусной с привкусом железа. Но как-то не удовлетворила.

— Пошли на Мира, там напротив школы есть кафетерий, лимонада попьём.

Мы поднялись по Коммунистической, повернули на Комсомольскую.

— Бутылку «Буратино» и два коржика! — кинув на прилавок сорок копеек, которые остались от обеда, объявил я продавцу.

Мы наслаждались этим простым вкусом и хихикали. Вечерело.

— Кир, поехали домой, я еще хочу успеть таблицу одну выучить.

Наш автобус сломался на Абая-Мате Залки, это была какая-то заколдованная остановка, там транспорт ломался регулярно.

Вдоль алеи на Абая цвели огромные чайные розы, они наполняли своим ароматом воздух настолько густо, что лично у меня начинал чесаться нос.

— Хочу розу, хочу розу, сорви мне розу! — сузила хулиганские глазки Кирка.

— Ты с ума сошла, нас оштрафуют!

— А давай пешком дальше пройдём, там перебежим дорогу и на бегу сорвем, там людей мало, не увидят!

— Фиг с тобой, пошли.

Мы прошли на квартал ближе к проспекту Правды и перебежали дорогу. Перепрыгнув между клубами через железно-трубчатое ограждение, присели. Я сломал цветок, шипы розовых кустов разодрали мне руки, запах стоял сногсшибательный. Внезапно всплыл неучтенный момент — как мы ее донесем? Такие велюровые бордовые розы росли только на Абая, огребем от любого встречного.

— Кира, я бросаю цветок, не донесем, нас поймают.

— Нееееееет, ты засунь под рубашку, как-нибудь дойдём.

Я засунул цветок за пазуху, и мы пошли домой пешком. Безжалостные шипы впивались мне в тело, на ходу я пытался перекручивать розу.

У подъезда Киры я вытащил розу, она поцеловала меня в щеку, «спасибо!»

А вот к вечеру меня раздуло, я начал чесаться везде, особенно чесались те места, где спина заканчивает свое благородное название.

Еще через час кожа на лице покраснела, глаза ушли в глазницы, и я стал похож на мяч.

Мама вызвала скорую. Скорая залила в меня кучу уколов, что явно облегчило мою участь, и я уснул.

Наутро я уже сидел перед дверями аудитории детских болезней и чесался. Отек спал, но не намного. Экзаменатор возилась с дверным замком.

— Так, девочки пропускаем вперёд мальчиков! У нас их мало, потому везде у них дорога.

Я вошел вслед за преподавателем. Она, раскладывая билеты на столе, не глядя на меня спросила:

— Ну что, учил?

Тут в меня по очереди через расчесанную кожу начали вселятся духи Ба.

— Нет, блин, на Абая розы тырил! Конечно, учил.

Педиатр подняла на меня глаза.

— Что с тобой?

Второй, уже крупнее дух, залетел, видно, через попу потому как там очень сильно зачесалось.

— Не, мне нравится ваше «что с тобой»! Это я вас должен спросить, что со мной, а вы в подробностях должны мне рассказать!

Профессионал видно поняла мое психосоматическое состояние.

— Давай так, билет тянуть не надо, быстрый вопрос, быстрый ответ. Три вопроса отвечаешь ставлю пять.

— Давайте.

— Время зарастания родничков?

— От 3 до 24 месяцев

— Хорошо, изменения веса новорождённых в первую неделю жизни?

— Донос, минус 200, недонос, плюс 300.

— Ты где такой терминологии набрался?

Вот зря она это спросила, самый огромный и злой дух Ба проник в меня, производя контрольный в голову.

— Где? В пять лет мой детский сад закрыли на карантин, целый год я прослонялся по роддому № 1 на Кирова, где мой папс «исполнял свой интернациональный долг». Сама профессор Утегенова, читая лекции своим аспирантам запихивала, в меня холодные манты, я ей казался худым, хотя мой организм ощущал двойную нагрузку жира. Половина недоношенных детей этого города доносились под моим чутким наблюдением. Так как медсестра неонатальной палаты брала меня за руку и говорила: «А пойдем посмотрим на живых куколок!» Так вот я был толстый, а знаете почему? Потому что у моего арабского папы, акушера-гинеколога, была еврейская тёщаааааа, — чесался я, — и за свое детство, душевно изгаженное меконием, я должен получить пять!

Я лежал в прохладной ванне с крахмалом, зуд отпускал.

— Тут к тебе Кира пришла, — раздался голос Ба, за дверью.

— Подождет.

Убить, или спасибо сказать за пятёрку?

Я завернулся в полотенце и вышел из ванны.

Кира молча протянула мне пустую кассету, я вставил ее в «Шарп» и включил запись. Динамики запели:

Ночь шуршит над головой,

Как вампира чёрный плащ…

Шашлык

— Пап, давай шашлык купим! — сказала дочь, когда мы прогуливались по подмосковному базарчику осенью 2020года после карантина.

— Давай!

Мы подошли к павильону, на котором было написано «Кавказкий шашлык». Улыбчивый кавказец в «модном» костюме повара порекомендовал каре ягнёнка.

Сняв шашлык с палочек в одноразовую тарелку, пожелал нам приятного аппетита.

Дочь откусила от куска и положив остаток замотала головой.

— Не понял, ты почему не ешь?

— Не хочу пап.

Я закинул кусок в рот и ощутил вкус травы.

— Я не хочу тебя обидеть, но из чего и как ты делаешь этот шашлык? — просил я кавказского повара. — Ребенок есть отказался.

— Дорогой, мой дед так готовил, отец так готовил, я так готовлю, всем нравится — тебе нет! Ты умеешь шашлык готовить?

— Я не умею, я кушать умею, и какой должен быть шашлык, я знаю.

— Скажи какой, я тебе приготовлю!

Действительно, какой?

* * *

— Пап, давай шашлык купим! — попросил я отца, когда мы вышли из павильона игровых автоматов в парке Горького, летом года так 1979. В игровых я честно отстрелял торпедами в игре