педагогики; кое-как просуществовав вплоть до двадцать четвёртого года, колония была ликвидирована, воспитанники — распределены по соответствующим учреждениям республики, а имущество передано в безвозмездное пользование местной сельской коммуне «Красный незалежник». Однако времена выдались для незалежников не слишком благоприятные: в стране набирал обороты НЭП, требовалось вкалывать, засучив рукава, а не драть глотку под кумачовыми лозунгами на митингах. Коммуна вскорости распалась, не выдержав конкуренции с набирающими силу крепкими хозяевами окрестных хуторов, «незалежники» подались кто в батраки к кулакам, кто в город, на заработки, а что касается имущества — то немногое, что уцелело после засилья малолетних правонарушителей, было окончательно разграблено, растащено, растранжирено.

Но нам, в отличие от колонистов-«горьковцев» не пришлось поднимать запущенное хозяйство из руин. Все заботы по благоустройству взяло на себя строительное управление республиканского ГПУ. Получив распоряжение из Москвы «закончить работы к такому-то числу такого-то месяца», и отчётливо представляя, что простым указанием на неполное служебное соответствие в случае срыва сроком тут не отделаться, местный начальник, ответственный за проведение работ, взялся за дело основательно. За два с половиной месяца — срок, невероятный с учётом советских реалий! — вся территория колонии, бывшая помещичья усадьба и разбросанные вокруг постройки были очищены от хлама и мусора и приведены в относительно пристойный вид. Ведущая к усадьбе дорога была подновлена, вдоль неё протянулись столбы с электрическими проводами — ток на «объект» подавался с расположенной по соседству угольной электростанции, питавшей энергией полтора десятка окрестных сёл. В господском доме обустроили жилые помещения, клуб и столовую с кухней. Один из флигелей пустили под размещение лабораторного оборудования, другой отвели под кабинеты для ведущих научных сотрудников и руководства. В сарайчике по соседству установили резервный дизель-генератор — на случай отключений энергии, происходивших чуть ли не ежедневно.

В помещении бывших конюшен на заднем дворе усадьбы (обширная постройка из хорошего кирпича с крышей из листового железа) оборудовали «испытательную площадку», предназначенную, как объяснил Гоппиус, устроивший для спецкурсантов обзорную экскурсию по «объекту», для проведения наиболее сложных и опасных опытов. Внутрь нас не пустили, сославшись на то, что работы пока не закончены, но от моих глаз не укрылись железные двери и толстенные стальные решётки на окнах. Не хочется даже думать, что за опыты тут собираются проводить, если подопытных надо отгораживать от окружающего мира с такими предосторожностями…

Большое одноэтажное здание в полуверсте от усадьбы, где при старом режиме располагался кирпичный заводик, было отремонтировано и обнесено крепким забором с колючей проволокой поверху и сторожевыми вышками по углам. К моменту нашего прибытия на «объект» здание уже не пустовало — и я примерно догадывался, какая участь уготована обитающим в нём людям.

— Значит, будете опять п за состоянием моей неуравновешенной психики? — спросил я. Мы с Еленой не спеша прогуливались по дорожке, огибающий жилой корпус. Миновали орудующего фанерной лопатой красноармейца с малиновыми ГПУшными петлицами на гимнастёрке (вот что бывает, когда нет под рукой «нарядников»-коммунаров!) и направились к украшенному обшарпанной колоннадой крыльцу. Штукатурка на колоннах кое-где отслаивалась большими пластами — у тех, кто спешно ремонтировал «объект», до косметического ремонта фасадов руки, похоже, не дошли.

— Я ведь предупреждала, что нам предстоит в скором времени поработать вместе. — ответила «психологиня». — Или ты забыл?

— Ничего я не забыл. Просто не ожидал, что это будет так скоро. И вообще — непонятно, зачем всё это?

— А раньше было понятно? — она задорно прищурилась.

— Раньше, когда мы только начинали подготовку, как спецкурсанты, этому можно было найти хоть какое разумное объяснение — изучение личностей будущих сотрудников, составление психологического портрета, то-сё… А вообще-то вы правы, я и тогда толком ничего не понимал, просто получал удовольствие.

Я привычно обращался к ней на «вы» — как это было всегда, за исключением тех часов, что мы проводили в постели.

— Вот и сейчас получай! Или надоело? — её глаза искрились смешинками. — А если серьёзно, Алёша, то ты не прекращаешь меня удивлять. «Психологический портрет» — где это ты нахватался подобных терминов? Только не говори, что в медчасти случайно услышал, или в книжке прочёл!

— Это ещё почему? — деланно возмутился я. — К вашему сведению, Елена Андреевна, в библиотеку коммуны ещё весной доставили ящик, полный разных фантастических книг. Подозреваю — специально для ознакомления с предметом будущих спецкурсантов, поскольку выдавали их исключительно по списку. Так в этих книгах каких только замысловатых научных словечек не было! Кстати, там и сочинение вашего патрона Барченко была, я её пролистал от нечего делать.

— Ну и как впечатления?

— Ничего себе, хотя с «Копями царя Соломона» или с той же «Аэлитой» и близко не лежит. Всё же, беллетристика — это не его, Александр наш Васильич силён в другом жанре. Ему бы в «хорроре» себя попробовать…

— В каком ещё хорроре? — она озадаченно нахмурилась. — А, это от английского horror, ужас? Эдгар По, Мэри Шелли с её «Франкенштейном»…

— Вы ещё Уолхолла припомните, «замок Отранто» — я с готовностью поддержал тему. — Как-никак, родоначальник готического романа! Или «Вия» Гоголя — чем хуже?

— Да, я вижу, та посылочка пошла тебе на пользу. — Елена усмехнулась. — Между прочим, если тебе интересно, это я подбирала для неё книги. Не одна, конечно, но тоже поучастввала.

— Вот как? — я удивлённо хмыкнул. — А я-то гадал, откуда там столько мелодраматических романов…

— Фу, какой! — она игриво стукнула меня ладонью по плечу. — Но, если без шуток, спецкурсант Давыдов — с чего это вы заговорили о жанре ужасов?

— Заговоришь тут… — я припомнил тюремный барак, где, к бабке не ходи, содержались будущие зомби, и мне стало не по себе. — А если действительно без шуток, то лучше бы вы, мадам обратили внимание на Нину Шевчук, есть в нашей группе такая, весьма, должен сказать, оригинальная барышня. Если кто и нуждается в наблюдении психолога — так это она.

— Психологом там не обойтись. — Елена покачала головой. — Я даже не уверена, помог бы в этом случае сам доктор Фрейд, уж очень всё запущено. Я знакомилась с её личным делом — как ты изволил выразиться, «психологическим профилем» — и могу только порадоваться, что не мне поручено ею заниматься.

— А если бы поручили вам — тогда что?

Вопрос был с подковыркой, но, против ожидания, выкручиваться и юлить в стиле: «не моя специализация, я