Шрифт:
Закладка:
– Эй, что произошло? – За мной следом бежала Зоя.
– Не знаю, – в панике ответила я. – Но явно ничего хорошего.
– Нужна помощь?
– Нет… не знаю я!
Глава 21
Орешин скрылся за дверью мужского туалета, без малейших колебаний я ворвалась за ним и едва не рухнула в обморок от ужаса и чувства вины, когда увидела раковину, уже всю в подтеках, и Антона, склонившегося над струей воды. Его как будто бензопилой по дороге порезали! Из носа же капают капли, а не ручьи текут! Тем более, от слабых девчачьих ударов – я же не Терминатор с чугунным локтем!
– Я… – Кроме этого жалкого писка, выдавить ничего не удалось.
Орешин покосился на меня и сказал:
– Это мужской туалет. Или я чего-то о тебе не знаю?
– Я… – Я неуверенно шагнула к нему. – Ты в порядке?
– В полном.
– Боже! Я…
– Сейчас упадешь в обморок от вида крови?
– Что? Нет!
– Хорошо. Тогда подай полотенце, раз зашла.
Я огляделась и сбоку заметила автомат с бумажными салфетками. Попыталась выдернуть одну, но в руках остался кусок бумаги. Тогда я дернула сильнее – с тем же результатом. Пока до меня доходило, что выдача салфеток тут сенсорная, пока я трясла перед сенсором рукой, а он упорно на это не реагировал, Антон сам подошел и спокойно все взял. На него сенсор отреагировал моментально, разумеется.
Когда я повернулась, Антон уже приложил салфетку к лицу, чуть запрокинув голову, и на меня поглядывал с иронией. Его белый свитер был безнадежно испорчен – весь в каплях и разводах, даже на джинсы попала кровь. А уж раковина… выглядела так, словно тут произошло жертвоприношение. Меня аж затрясло от этой картины, но вовсе не из-за присутствия в ней крови, а скорее из-за мысли, что все это учинила я.
– Думаю, сейчас хороший момент для важных признаний, – сказал Антон.
– П-признаний? Каких признаний?
– Чистосердечных. И на правах пострадавшей стороны я задам первый вопрос…
Божечки, он все знает! Я шагнула назад и бессильно прижалась спиной к автомату, готовая к обвинительному расстрелу. Врала, изворачивалась, обманывала – виновна по всем пунктам. Ах, да – еще нос разбила, просто потому что на каждом таком торте должна присутствовать кровавая вишенка.
– …у тебя что, титановые кости?
– Это твой вопрос?
– Очень важный, – серьезно кивнул Антон. – Хорошо бы понять, лишился я носа или подышу еще немного.
Умом я понимала, что он попросту надо мной издевался, но чувство вины мешало ответить по достоинству, как-никак, я человеку травму нанесла! Хотя, если вспомнить о причинах… вообще-то, Орешин первый начал. Разве можно так неожиданно на людей накидываться? Нет. А он накинулся, стало быть… спровоцировал.
– Сам виноват, – буркнула я в итоге.
– В чем? В желании задать пару вопросов по сюжету?
– В том, что целоваться полез!
– А я полез? Это ты на меня набросилась… во всех смыслах.
– Я набросилась?! – Моментально забыв о чувстве вины, я едва не задохнулась от возмущения – что он несет вообще?! Я всего-то повернулась к нему, между прочим, правда ожидая вопроса, но его не последовало! Орешин наклонился ко мне и поцеловал. Он. Наклонился. Ко. Мне! Так все было. И то, что он сейчас говорит… – А твой язык в моем рту – это тоже случайность, позволь узнать?
– Ну это сто процентов, – с готовностью согласился он. – Я от неожиданности так опешил, что решил – это твоя подружка инициативу проявила. А я не возражал. Кто мог подумать, что на ее месте окажешься ты со своими костьми титановыми.
Это на что он намекает? Что спутал меня с Зоей?!
У меня аж голова закипела от подобного поворота. Орешин там в горячке или как? И надо ли говорить, что мое чувство вины быстро сменилось яростью? Это же… это же… да просто нелепо!
– Нормальные у меня кости! – рявкнула я. – Это у тебя… нос слабый.
– Я не ослышался: ты обвиняешь жертву нападения в самом нападении?
– Да ты… да я…
– Гневно уйдешь и наконец-то дашь мне нормально смыть кровь? – подсказал Орешин с ехидной улыбочкой.
Салфетку от носа он убрал – кровотечение остановилось. Ну и судя по поведению, сиюминутная кончина ему не грозила, поэтому я резко развернулась и буквально пулей вылетела из мужского туалета, едва не сбив стоящую за дверью Зою.
Не обращая внимание на окрики подруги, я залетела в соседний туалет и остановилась у раковины. Посмотрела в зеркало – кошмар! Лицо красное от стыда, волосы дыбом… Я включила холодную воду и умылась, прижимая ледяные руки к щекам. Все просто не могло закончиться хуже, не могло.
– Сань, ты как? – За моей спиной возникла Зоя, на ее лице читалось волнение. – Что у вас произошло?
Не хотелось даже говорить об этом, вспоминать. По крайней мере, сейчас. Все это… ожидаемо, но как-то унизительно, что ли. Понравившийся парень берет и заявляет, что поцеловал меня, спутав с сидящей по соседству подругой. А до этого я врезала ему локтем по носу так, что он потерял примерно миллион литров крови. Даже если бы не было истории с «путаницей», этот поцелуй все равно стал бы для нас последним, тут без вариантов. Никто не захочет еще раз поцеловать девушку-Халка.
– Просто… я пойду домой, – ответила я.
– Хорошо. Я возьму наши куртки.
– Ты что! Оставайся, досматривай фильм.
– Вот уж ни за что! – возмущенно ответила Зоя. – Если уходим, то только вместе. Тем более, я комедии вообще не жалую и пошла только ради компании… Дэни сама напишешь, или мне сделать? – Напишу.
Зоя отправилась за куртками, пока я умылась еще раз, пригладила волосы и придирчиво рассмотрела свое отражение. Не сказать, что теперь я выглядела на все сто, но намного лучше, чем десять минут назад. Если встречу Орешина… не знаю, что сделаю. С одной стороны, я все еще не извинилась за «нападение», с другой – мне уже этого не хотелось. И вообще… ничего не хотелось.
К счастью, с этой дилеммой я не столкнулась, потому что Антона Орешина в холле кинотеатра не было, должно быть, он все еще приводил себя в порядок после побоища. Зоя отдала мне куртку, вместе мы спустились вниз.
– У тебя есть номер Рогачева? – спросила я.
– Есть.
– Напиши ему – пусть проверит, как
