он не прочь какое-то время поиграть со мной, как кошка с мышью, а уже потом прижать к стенке или загнать в угол и там, когда отступать будет некуда, выбить из меня дух. Казалось, его совсем не волнует, что я могу что-нибудь в него кинуть, – он пер на меня, как танк.

Я сделал еще шаг назад. Оттолкнувшись ногой, я бросился вперед, мимо него. И по пути заехал кулаком ему по почкам. Удар был вполне приличный. Таким ударом я уложил на землю немало народу. Но для этого парня кулак мой был что слону дробина, – похоже, он даже его не заметил. Он сделал еще шаг вперед и, казалось, приступил к исполнению какой-то замысловатой комбинации с разворотом. Скрестил руки, поменял их положение, развел их. Повернулся на носках. Оттолкнулся от пола и сделал очередной удар ногой, но я уже успел сменить позицию. Оказался быстрее. И от пола оттолкнулся сильнее. Опустив голову и не дожидаясь, когда он сделает еще один удар ногой, бросился вперед.

Я врезался ему в грудь, достаточно сильно, чтобы, несмотря на разницу в весе, опрокинуть его на спину. Он зашатался. Пока он не успел очухаться, я послал вдогонку удар кулаком. Целил в горло. Вести себя по-джентльменски сейчас было не время. Но цели достичь не успел: ноги этого чудика наткнулись на полку холодильной камеры. Она все еще была выдвинута. Он упал на нее спиной. Силы падения оказалось достаточно, для того чтобы освободить защелку, и полка поехала. Но он лежал под углом к оси движения, поэтому сквозь проем проехать не мог. Голова врезалась в каркас камеры. Правда, не столь сильно, чтобы он вырубился. Но оглушить его этот удар все-таки смог. На мгновение. А мне большего и не надо было.

Я рванулся за ним и нанес косой удар локтем ему в висок. Изо всей силы. Вложил в этот удар весь свой вес. Получилось просто идеально. Руки и ноги его дернулись вверх, как у жука, потом опали и безвольно повисли с обеих сторон выдвижной полки. Язык изо рта вывалился. Для верности я выждал еще секунду. Потом обернулся, поискал глазами Дендонкера.

Но его нигде не было видно. Если не считать доктора Улье и трех лежащих без сознания бандитов, помещение было пусто.

– Все было очень быстро, – тусклым голосом проговорил доктор Улье. – Женщина… У которой протез… Приставила пушку Дендонкеру к виску… и потащила его на выход. А здесь оставила вот это.

Доктор Улье передал мне продуктовую сумку. В ней лежала моя рубашка, которую накануне я сменил на просторную желтую футболку, а та к тому времени была безнадежно испорчена, а также сложенный листок бумаги. Я развернул его. Увидел от руки написанную записку:

Ричер, прости меня. Я опоздала на встречу, потому что Дендонкер послал меня по одному идиотскому поручению. Я не собиралась тебя использовать в своих целях. Надеюсь, ты про меня так не думаешь. Но сейчас у меня такое чувство, что дело скоро примет очень неприятный оборот, и существуют некоторые границы, пересекать которые не стоит, – во всяком случае, я не могу просить тебя об этом. Я очень рада тому, что мы с тобой познакомились, пусть даже на краткое время. Желаю тебе поскорее добраться до океана.

ХОХО [23]

P.S. Ты ведь спас мне жизнь. Я благодарна тебе и никогда этого не забуду.

Глава 17

Я скомкал записку и бросил бумажный шарик в мусорную корзину. Отлепил от груди фальшивую огнестрельную рану. Надел через голову рубашку, которую оставила для меня Фентон. Подошел к двери правой холодильной камеры, куда доктор Улье сунул мою одежду. Открыл ее и оделся полностью. Потом забрал из мусорной корзины свой паспорт.

– И куда теперь? – спросил доктор Улье. – Погодите минутку. Что вы собираетесь предпринять относительно этой женщины? И Дендонкера тоже?

Я видел перед собой два варианта. Можно дать Фентон уйти. Или попытаться разыскать. Но в поисках ее я не видел никакого смысла. С этим старым, немощным злодеем она вполне и сама может справиться. Да и со многими молодыми тоже – если ляжет такая карта. Тут я не сомневался, она сделает все, что нужно, чтобы Дендонкер больше никогда не имел дело с бомбами. У нее есть к кому с этим обратиться. Ей просто нужна информация. Как она ее раздобудет – это ее дело. Может быть, даже пересечет опасную линию. Решать ей. Я ей не совесть и не духовник. Она меня славно огорошила, и нюх мой пришел в расстройство. Но в то же самое время не могу не сказать: исполнено весьма изящно. Если честно, она мне понравилась. И я желал ей всего наилучшего.

– Ничего не собираюсь, – ответил я. – Если Фентон захочет разобраться с тем, что здесь произошло, я ей мешать не стану.

– Вот оно что… – Доктор Улье почесал затылок. – А что делать с этими гориллами? Нельзя же оставлять их здесь у меня на полу. Особенно того, большого. Я, между прочим, лечил этого громилу, когда однажды его жертва укусила его за руку и у него началось заражение. Его зовут Мансур. Настоящий психопат. Представляете, что он сделает, когда очухается и увидит меня? Ведь он сразу понял, что я вам помогал.

– Не беспокойтесь. Я сейчас сам уберу этот мусор и уйду. Больше вы их не увидите.

Начал я с громилы, которого доктор Улье назвал Мансуром. Проверил карманы его штанов и сразу нашел то, что искал. Ключи. Большую связку с пластиковым брелком. А в ней и тот ключ, что мне нужен. Ключ от машины. На его пластиковой головке был отпечатан логотип: «Линкольн». Дай бог, чтобы это был лимузин. Лимузины – машины просторные. Места для пассажиров в них всегда полно. И для тех, кто в сознании, и для тех, кто без сознания. Для живых и для мертвых тоже. Как только с конвейера съехала первая модель, все сразу по достоинству оценили этот факт. Особенно те, кто во всем ценит качество.