— В тот вечер мы долго ругались. Орали, обвиняли друг друга во всех грехах, кажется, на нас сбежалась посмотреть вся больница. А потом… твоя мать потеряла сознание. Я даже не сразу понял, что случилось. Просто… бац — и она начала стекать по стеночке. Но клянусь! — воскликнул родитель, заметив мои круглые от страха глаза. — Я её и пальцем не тронул.

— С ней что-то случилось?

— Да. Оказалось, что она была беременна, — моё сердце пропустило удар, а ощущения были такими, словно кто-то от души двинул мне по голове. На какой-то миг ещё теплилась надежда, что мне показалось, но отец продолжил, и я ощутила острый приступ тошноты. — Срок был не большим, но уже тогда им диагностировали осложнения. В общем, Элину из инфекционки увезли прямиком в гинекологию на сохранение. Знаю, что врачи даже поставили условие: либо она забывает вообще про все тревожащие факторы, — («То есть меня», — проскочила в моей голове шальная мысль) — либо может забыть о своей беременности.

— Она выбрала первое? — догадалась я, ещё не до конца понимая своё отношение к услышанному.

— Она попыталась, — после короткой паузы продолжил отец. — Там правда… был вопрос жизни и смерти.

Нервно всплеснула руками. Ну если даже папа решил попытаться защитить мать, то…

— Ты хочешь сказать, что у меня есть ещё один брат или сестра?

Отчего-то сразу же вспомнился Глеб. Мысль была рваной и малоприятной, несмотря на то, что я знала, что по возрасту мы никак не могли быть кровными родственниками, всё равно стало не по себе.

Папа замялся, не зная, как сказать, и я догадалась обо всём сама:

— Ей не удалось сохранить ребёнка.

— К сожалению…

Дышать стало тяжело. Но не из-за горечи утраты или сочувствия, во мне, скорее, бушевали злость и обида за то, что взрослые столько лет играли в свои игры у меня за спиной.

— Ой, только не ври, что тебе было до этого какое-то дело! — ощетинилась, вдруг осознав страшную вещь: сегодня я потеряла последнего человека, которому могла безоговорочно доверять. Нет, конечно, у меня была ещё и Туманова, но Кристина порой бывала такой же бестолковой и чудной, как я, а вот папа… всегда был моим нерушимым бастионом уверенности и безопасности, а теперь… теперь его словно не стало на моей орбите.

— Конечно, мне было жаль! — с нажимом повторил господин Килин. — Не делай из меня чудовище. Я никогда не желал твоей матери зла, а уж тем более такого. Я всего лишь хотел защитить тебя.

— Не ври! — мой голос сорвался на крик, что удивило даже меня. Это не было похоже на утреннюю истерику, скорее уж на кипучую и острую злость. — Не ври. В той истории ты заботился только о своих интересах и своих обидах.

— Как и мы все, — нехорошо улыбнулся, явно намекая и на моё поведение.

Бросила на него вымученный взгляд и выскочила из кухни, заметавшись по квартире. В голове был такой раздрай, что казалось, ещё чуть-чуть — и её буквально разнесёт от количества мыслей.

Голос отца нагнал меня в гостиной.

— Когда спустя несколько месяцев Элину выписали из больницы, она попыталась выйти на связь с тобой, но я не позволил, убедив её в том, что ты не можешь вечно ждать, когда у неё в жизни всё наладится. И что мы уже достаточно сделали, чтобы испортить тебе жизнь. И сейчас, смотря на тебя, понимаю, что был прав.

— Ты забрал у меня возможность иметь мать!

— Нет, Кира, — чётко и жёстко проговорил родитель, — я дал тебе возможность не разрываться между двух огней и жить своей жизнью.

Тут я не выдержала и разрыдалась.

***

Окончательно я пришла в себя через полчаса, когда вдоволь нарыдалась в ворот отцовской рубашки. Не могу назвать это примирением, но душа требовала кого-то близкого рядом, и он был… хоть и сложно это было — пытаться вновь довериться ему.

— Оля сказала, что видела вашу переписку, — хрипло проговорила я, как только почувствовала силы изъясняться и при этом не заходиться в приступе рыдания.

— Ох уж эта Оля, — театрально вздохнул господин Килин. — По жопе ей, что ли, надавать.

Недовольно свела брови на переносице, отстранившись от его плеча.

— Ладно, ладно, — в успокаивающем жесте выставил перед собой ладони родитель. — Не смешно, понял.

— Переписка.

— Пе-ре-пи-ска, — словно пробуя на вкус повторил он. — Переписка… Это была часть нашей с мамой сделки. Замершая беременность, потерянный ребёнок… всё это не прошло даром для Элины, и ей не хватило сил долго сопротивляться моему напору. Ты же знаешь, когда надо, я умею быть убедительным. В общем, мы с ней договорились: она не появится в твоей жизни до тех пор, пока ты сама этого не захочешь или не решишь её отыскать. Взамен я пообещал держать её в курсе твоей жизни.

— Как это?! — вспыхнула, ощутив очередной приступ отвращения к ситуации. А я думала, хуже уже быть не может.

— Раз в год я высылал ей твои фотографии и пару предложений о том, как прошёл твой год.

Вот именно на этих словах мой мир рухнул окончательно.

Глава 13. В путь

— Ты представляешь! — воскликнула я и взмахнула руками, едва не уронив со стола бокал. — Все эти годы он слал ей отчёты обо мне!

Туманова, выслушивающая эту историю в десятый раз за вечер, скривилась. Шок давно сменился растерянностью, а на смену той пришло лёгкое отупение, вызванное алкоголем, который мы поглощали в конских дозах.

— Ну… это, по крайней мере, означает, что ей было не всё равно, — предприняла Крис слабую попытку приободрить меня.

— Не-е-е-ет, — протянула пьяно, — это означает, что он использовал меня как оружие возмездия. Мол, посмотри, как хорошо мы справляемся без тебя. Воспитал умницу-дочь сам, один, назло всем…

— Ну воспитал же… — икнула подруга. — Вон какую тебя. Умная, — принялась загибать она пальцы, — успешная, красивая…

— Это всего лишь видимость!

— Хочешь сказать, что не красивая?

— Да кого вообще волнует, какая я?! Им было главное щёлкнуть друг друга по носу. Матери хотелось показать, что она прекрасно проживёт без