Впрочем, после того как у мамы начались проблемы со здоровьем, этот детский лепет отошёл на второй план, а то и вовсе потерял всякий смысл.

Важно было лишь одно: сделать так, чтобы мама… выжила.

***

Решение ехать в другой город родилось само собой. Отсутствие плана, отчаянье и взвинченные до предела нервы… всё это перемешалось во мне настолько, что по итогу выдало какую-то ядерную смесь.

Поначалу думал, просто приеду и посмотрю на неё. Как грёбанный сталкер. Во мне родилось жгучее желание столкнуться с объектом своих страхов, наличие которого в жизни столько лет отравляло мою душу.

Заехав к родителям в гости, чмокнув в щёку бледную маму, пожав сухую руку отца, я долго подбирал нужные слова, но так и не придумал ничего подходящего, трусливо солгав, что уезжаю в командировку.

— Развейся, — мягко улыбнулась мама. Казалось, что в последнее время её больше беспокоили мы с отцом, чем собственное состояние.

— Обязательно, — с напускным оптимизмом согласился с ней.

Уже позже, когда слабая мама уснула, отец пригласил меня к себе в кабинет и серьёзно спросил:

— Это обязательно? Твоя командировка.

— Обязательно, — упрямо поджал я губы, не желая спорить.

Академик задумался, на автомате кивнул головой, но развивать тему дальше так и не стал. Мы оба с ним долго и упорно учились не нагнетать обстановку, хотя я видел, что ему хотелось.

— Бать, — мой голос звучал примиряюще, — возьму твою машину? Она понадёжнее будет…

Сам я предпочитал более уместный в городских пробках седан, но в дальних поездках родительский внедорожник выходил куда надёжнее.

Отец задумался, словно о чём-то догадываясь, и глянул на меня с подозрением. Но опять-таки озвучивать свои подозрения не стал, он вообще по натуре своей был немногословен.

— Только не гони.

— Не буду.

***

Найти рестораны семейства Килиных не составило никакого труда. Особенно если знаешь, где искать и куда смотреть. Один звонок в их головной офис, и уже через считанные минуты у меня были все явки-пароли, где в буднее время можно было повстречать Киру Юрьевну собственной персоной.

Глава 12. Осколки прошлого

Квартира встретила тишиной и каким-то неясным ощущением запустения, которое словно незримой тенью пропитало мой дом. Оставленная растерзанной кровать, разбросанные местами вещи, грязная посуда в раковине… Буквально всё напоминало мне о нашей роковой встрече с Глебом. Во рту опять стало горько и тошнотворно, но я смогла подавить рвотный рефлекс, запрещая себе впадать в очередную истерику.

Собственное поведение в машине Новгородцева теперь воспринималось как что-то постыдное. Проснувшийся здравый смысл пришёл в ужас от мысли, что могло случиться, не справься Глеб с управлением внедорожника. По коже невольно пошёл холодок. Несмотря на случившееся, желание жить всё-таки брало верх.

— Не хватало ещё убиться из-за всяких мудаков, — мрачно констатировала я своему отражению в зеркале и прямой наводкой, не снимая обуви, отправилась в душ, испытывая острую необходимость смыть сегодняшний день в канализационную трубу.

***

Когда я вышла из ванной, то обнаружила на кухне отца, успевшего не только расправиться с грязной посудой, загрузив её в посудомойку, но и сварить до одури ароматный кофе.

— Ты мне врал, — сходу начала свою атаку, до конца не понимая, на кого я сейчас злюсь больше — на него или на Глеба, а может быть, и вовсе на весь род людской.

Папа поднял голову и впился в меня своим въедливым взглядом, словно проверяя, насколько я успела измениться за эти дни. К счастью, смотреть в самую душу он не умел — иначе понял бы, что перед ним стоит лишь фантом, ибо от его любимой дочери остались одни ошмётки. Удостоверившись, что голова-руки-ноги с виду вполне целы, господин Килин тяжко вздохнул и заявил, правда, без всякого раскаяния в голосе:

— Я защищал тебя.

— От чего? — всплеснула руками. Я не хотела всего этого драматизма, но выходило как-то само собой.

— От ещё большей боли…

Звучало как в традиционном бразильском сериале, настолько… что я не выдержала и рассмеялась. Правда, получилось нервно и рвано.

— Окончательно отвадив от меня мать?

Он не ответил, лишь потянулся за своей чашкой и глотнул очередную порцию чёрного как смоль кофе. Папа предпочитал пить его крепким, без всяких сливок и сахара, утверждая, что у кофе должен быть… вкус кофе. Он и сам был таким — жёстким и несгибаемым.

Из последних сил старалась быть взрослой, сдержанной и рассудительной. Хватит с меня истерик на сегодня. Однако выходило плохо, меня буквально крыло от эмоций. Одновременно хотелось кричать о несправедливости этого мира, топая ногами, и тут же проситься к папе на ручки, дабы меня пожалели.

Пришлось задержать дыхание и досчитать до десяти.

Всё это время родитель не отводил от меня глаз.

К сожалению, по его виду невозможно было ничего прочесть. За всю свою жизнь я успела изучить родителя как облупленного и знала наверняка, что если он не хочет что-то показывать окружающим, то ты хоть из кожи вон вылезешь, всё равно ничего не добьёшься.

Сделала пару шагов навстречу и опустилась на стул напротив на него, по другую сторону барной стойки.

— Пап, пожалуйста… Я должна знать. Мне надо… — тряхнула головой. — Ты даже не представляешь, каких я глупостей натворила на этих выходных…

Отец издал странный звук, который, видимо, должен был означать, что он примерно догадывается о характере моих глупостей, но, слава богу, комментировать как либо мои признания не стал.

— Мне кажется, что я схожу с ума. И это не сейчас началось. Я полжизни теряюсь в догадках, почему всё вышло так, как вышло. Пытаясь определить степень своей вины.

— Вины? — впервые за время нашего разговора удивился он.

— Вины, — кивнула в знак подтверждения. — Это же из-за меня мама ушла?

На какое-то мгновение он растерялся, будто мои слова были последним, что он рассчитывал сейчас услышать.

— Кира, о чём ты говоришь, чёрт побери?!

— Ну как же?! — всплеснула я руками, испугавшись того, насколько по-детски звучал мой голос. — Мама же окончательно ушла из-за моего поведения?

Из-за того, что я всё время её отталкивала, морозилась. И она решила, что с неё хватит?

Глаза жгло от годами невыплаканных слёз. Ой, как же