– А вы что думаете? – спрашиваю, стараясь, чтобы на моем лице не отражалось неверие, когда я размышляю о том, что только что случилось.

К тому времени, как мы добрались до класса Ханны Гилберт, крики стихли, вместо них нас встретила какофония возбужденных детских голосов – ученики как раз выходили в коридор. Ханна что-то начала тихо говорить Флоренс, та кивнула, а затем подтолкнула меня в пустой класс. Я какое-то время сидела там одна и гадала, что же происходит, ради всего святого.

– Если честно, я не знаю, что думать. Элли пришлось столько всего пережить, что я не удивлюсь, если она так играет. – В конце предложения слышится вопросительная интонация, и это скорее вопрос, а не утверждение. – Я не хочу верить в то, что один из учеников мог такое сделать, но ведь явно же сделал. Эти пауки не сами забрались в ящик мисс Гилберт. А Элли подготовила доклад как раз про пауков. Просто все произошло в неудачное время? Совпадение? Или это что-то более зловещее? Где одиннадцатилетняя девочка могла взять столько пауков? И как она положила их в ящик таким образом, чтобы никто не заметил?

Я не уверена, мне она задает эти вопросы или себе. Я не утруждаю себя ответами на них.

– Что вы собираетесь с этим делать?

– Не имея доказательств, я мало что могу сделать. Я собираюсь поговорить со всем классом, сказать им, что случившееся сегодня недопустимо и неприемлемо, а если я поймаю кого-то за чем-то подобным в будущем, последствия будут очень серьезными. Наверное, это все, что я могу сделать. Не думаю, что стоит подключать полицию. – Флоренс качает головой. – Нет, лучше не раздувать это дело. Не нужно этого.

Она смотрит на меня, и я вижу страх в ее глазах. Флоренс Максвелл испугана, и я не знаю, боится ли она неправильно поступить в этой ситуации, или она боится чего-то гораздо худшего.

Глава 26

Имоджен

Учительница Элли, Ханна Гилберт, ходит взад и вперед по пустой учительской, когда мы заходим туда вместе с Флоренс. Она явно не может сидеть на месте. При звуке открывающейся двери она дергается и разворачивается к нам. При виде нас плечи у нее опускаются.

– Флоренс, слава богу, что ты здесь. Я не знала, что делать. – Ее рука слегка дрожит, когда она проводит ей по лицу. – Это было ужасно, казалось, они везде. А мне еще приходилось держаться перед детьми. Не знаю, как это у меня получилось, я была в ужасе. И я… – Она проглатывает рыдание.

– Ханна, пожалуйста, присядь. Это Имоджен Рид. Она из «Доброго помощника». – Флоренс опускает ладонь на руку учительницы и мягко направляет ее к одному из диванов. – Принести тебе что-нибудь?

– Кофе, пожалуйста, – отвечает Ханна.

– Воды, пожалуйста, – одновременно говорю я и усаживаюсь на диване напротив.

Мы ждем в неловком молчании, пока снова не появляется Флоренс с нашими напитками и ставит их перед нами. Наверное, ни одна из нас не ожидала, что наша первая встреча будет проходить таким образом.

– Что произошло? – спрашиваю я.

– Пауки были везде. У меня в письменном столе. Я запустила руку в ящик и дотронулась до них. – Она содрогается. – Элли Аткинсон положила их туда.

Я открываю рот, но не успеваю ничего сказать: меня опережает Флоренс.

– Откуда ты знаешь, что это Элли?

Ханна хмурится, и в одну секунду ее симпатичное лицо становится уродливым.

– Классу было задано домашнее задание – доклад о домашних питомцах. Элли приготовила доклад о пауках. – Последнее слово она буквально выплевывает и содрогается, словно снова переживает то, что испытала, когда восьмилапые существа ползли из ящика ее письменного стола, один за другим.

– Возникла какая-то проблема с докладом Элли?

– Пауки не являются домашними питомцами, – твердо заявляет мисс Гилберт. Судя по виду, она готова спорить на эту тему, если одного ее утверждения будет недостаточно, а я задумываюсь, почему она пытается защититься.

Я вздыхаю. Эта женщина идиотка, и я почти надеюсь, что Элли Аткинсон на самом деле подбросила пауков в ящик ее письменного стола. Это пойдет женщине на пользу: она, похоже, ведет себя бесцеремонно и не считается с другими. Сидя в одиночестве в классе, я прочитала папку с делом Элли и уже знаю то, что не поняла эта женщина после того, как уже несколько недель является учительницей Элли.

– А у Элли есть какое-то домашнее животное, о котором она могла бы рассказать, мисс Гилберт?

Мисс Гилберт пожимает плечами.

– Называйте меня Ханна. Откуда мне знать? Это как раз была цель задания: выяснить, как живут дети. Обычно им нравятся такие задания.

Мне приходится прилагать огромные усилия, чтобы не разозлиться на эту недовольную женщину.

– Но вы же знаете, что случилось с Элли? Предположительно, вы знаете, что она живет в доме у приемных родителей, которые временно являются ее опекунами, поэтому если там и есть домашние животные, то они, скорее всего, не ее. И вы могли бы выяснить положение вещей – поскольку вся информация есть в этой папке, которую мне менее часа назад вручила миссис Максвелл. Здесь говорится, что оба домашних любимца, которые жили в семье Элли, собака и хомяк, погибли в огне, вместе со всеми членами ее семьи. Поэтому любому человеку, который, конечно, удосужился заглянуть в эту папку, должно быть понятно, что Элли не захочется выбирать традиционного семейного любимца для выполнения домашнего задания, и, конечно, у нее нет многочисленных фотографий ее собственных домашних животных. Никаких нет.

– Ну… Это не оправдывает то, что она сделала! – Ханна Гилберт заикается, когда произносит эту фразу. Ее явно нервирует моя злость, которую мне не удалось полностью скрыть. – И откуда она узнала, что я боюсь пауков? Эта девочка… – Она скрипит зубами. – Этой девочке многое известно. Она знает такие вещи, которые знать не должна.

– О, прекратите, – я качаю головой. – Давайте на мгновение предположим, что это на самом деле сделала Элли – хотя, похоже, у вас нет неопровержимых доказательств того, что именно она подбросила пауков в ящик вашего письменного стола. Но это все равно никак не доказывает, что она что-то знала про вашу фобию. Большинство людей боится или просто не любит пауков. Это едва ли является серьезным доказательством экстрасенсорных способностей, не правда ли?

Судя по виду, Ханна снова готова спорить, но тут снова вмешивается Флоренс.

– Дамы, я не думаю, что мы таким образом