Я молчал, спокойно покуривая трубку.

– Добрый день, незнакомец! – продолжал темно-русый. – Надеюсь, вы не будете возражать, если мы с друзьями разопьем здесь, на чистом воздухе и с прекрасным видом на наш древний Княжеч, бутылку-другую вина? Благо, и погода способствует. Ни дождя, ни ветра.

Студиозусы, подумал я с облегчением. Ночь гуляли, мало, решили добавить. Знакомо. А вслух, выдерживая тон, сказал:

– Доброе утро, господа! Кто я такой, чтобы возражать столь благородным намерениям?

– Прекрасно! – воскликнул темно-русый. – Петро, доставай.

Троица расположилась напротив, на похожем выступе стены. Петро достал из-за пазухи две бутылки вина и поставил их на гудрон. Из карманов молодых людей появились белого цвета непрозрачные стаканчики (кажется, похожие я видел вчера в кафе-баре «Монтана») и газета. Последняя была тут же расстелена, на нее поставили бутылки, стаканы, положили несколько яблок, вынутых все из тех же бездонных карманов.

– Не желаете присоединиться? – бросил на меня дружеский взгляд темно-русый. – А то неудобно получается. Мы пьем, вы – нет. По глоточку. Чисто, чтоб жилось веселей.

Куда уж веселей, подумал я. Но это может быть полезно. Познакомлюсь, может, узнаю что-нибудь нужное. Только ненавязчиво. Никаких странных вопросов. Не хватало еще за сумасшедшего сойти.

– С удовольствием, – согласился я. – К сожалению, вас мне нечем угостить.

– Ничего, в следующий раз угостите. А сегодня мы, – он протянул руку мне навстречу. – Любомир. Можно Любчик.

– Ярослав. Можно Ярек.

– Петро.

– Алексей. Можно Леша.

– Петро, разливай, – разрешил Любчик.

– Интересное место для утренней выпивки, – заметил я. – Мне нравится.

– И нам! – заверил Любчик. – Мы им не злоупотребляем, конечно, чтобы жильцы в полицию не настучали, но иногда пользуемся. Когда душа особенно просит. Сегодня как раз такой случай.

Коренастый широкоплечий Петро ловко разлил вино по стаканам, протянул один мне. Я принял и чуть не выронил, – белые стенки посуды неожиданно смялись под пальцами, словно стакан был сделан из плотной бумаги или картона. Но это была не бумага, что-то другое. Стараясь не выказать удивления, я понюхал содержимое стакана. Херес. Не самым лучший, но весьма неплохой.

– Ну, за знакомство! – провозгласил Любчик. Он явно главенствовал в этой компании, да и выглядел постарше своих товарищей. Не намного, но старше.

Выпили, закусили яблоками. Вспомнив нищую, но веселую юность, я лишь откусил от своего и положил обратно на газету (там, как и на календаре у Славы, были цветные фотографии! Но я, кажется, начинал привыкать к чудесам) – выпивки еще полторы бутылки, а закуски мало. Закурили. Я свою трубку, которую требовалось лишь раскурить, поскольку в ней еще оставался табак, Любчик и Леша – сигареты, Петро же не курил. Завязался разговор. Постепенно выяснилось, что ребята и впрямь студенты, учатся в Политехнической академии Княжеча на геодезистов (слава Богу, уроки древнегреческого я еще не забыл, а посему быстро перевел про себя незнакомое слово как «землемер» и удержался от вопроса). Третий курс. Зеленые еще, но Любомир постарше, так как перед поступлением отслужил год в армии и потом полгода работал. Петро же и Леша поступили сразу со школьной скамьи. Слово «академия» поначалу вызвало недоумение, но я быстро понял, что речь, по сути, идет о Княжеческом Политехническом институте, выполняющем в нынешнем «академическом» статусе все те же функции, что и сто с лишним лет назад – учить юношество разнообразному инженерному делу и развивать в них тягу и любовь к техническому прогрессу.

Когда разлили и выпили по второму стакану, где-то поблизости послышалась явственная, но какая-то механическая, хоть и весьма бодрая мелодия.

– Ну и кому там не терпится? – вопросил Любчик и вытащил из кармана плоскую черную коробочку.

Звук исходил из нее. Неуловимое движение пальцем, одна сторона коробочки засветилась цветными огнями, Любчик прижал коробочку к уху и уверенно сказал:

– Да!

Некоторое время он молчал с видом слушающего человека, потом произнес:

– Ладно, не парься, завтра будем. Зуб даю.

Снова молчание и выражение снисходительного нетерпения на лице.

– Говорю же, завтра. Все, пока.

Волшебное движение пальцем, и коробочка погасла.

– Кто это? – спросил Леша.

– Староста. Спрашивает, почему нас второй день нет на парах. Задолбала.

– Она староста. Обязана беспокоиться, – вздохнул Леша.

– Пусть лучше беспокоится о том, что у нее ноги кривые и сиськи маленькие, – оскалился в усмешке Любчик.

– И вовсе не кривые, – возразил Леша напряженно. – Нормальные ноги. Даже красивые, я бы сказал.

Да это же телефон, догадался я. Это он телефон носит в кармане! Некоторое время я сидел, буквально оглушенный этой невероятной догадкой. Нет, господа. Прогресс прогрессом, но такое… Телефон, носимый в кармане! Телефон с экраном, который можно включить легким движением большого пальца! Может быть, там еще и лицо собеседника видно? В реальном времени! Что еще преподнесет мне этот мир будущего? Может быть, они тут уже и на Луну летают, живут сто двадцать лет и уничтожили войны, смертельные болезни и нищету? Хотя это вряд ли. С чего бы тогда эти трое студиозусов так напоминали меня самого еще лет семь-десять (или сто десять?) назад? Вспомнились рассуждения кого-то из современных философов о том, что люди не меняются. Да, человек овладел паром и электричеством, построил железные дороги, придумал радио, телефон и двигатель внутреннего сгорания. Но он, по сути, остался все тем же пещерным дикарем, готовым за свою самку, территорию и кусок мяса хватить ближнего дубиной по голове и этим разрешить все противоречия. Не знаю, не знаю. Посмотрим. Слишком мало мне пока известно об этом мире, чтобы делать выводы.

Тем временем мирное распитие хереса на крыше постепенно перерастало в ссору, вызванную, как я понял, абсолютно несовместимыми представлениями Любчика и Леши о девушке по имени Оксана – старосте студенческой группы, в которой учились все трое. Голоса повысились до опасного уровня. Оба уже стояли, набычив головы, и Петро напрасно призывал обоих успокоиться. Надо было срочно что-то делать.

– Хлопцы, – сказал я, умело вклинившись в случайную короткую паузу. – У меня серьезный вопрос. Правда. Скажите, пригородный лес Горькая Вода по-прежнему существует?

– Что? – переспросил Любчик, нахмурившись и поворачивая ко мне все еще злое лицо. – Горькая Вода?

– Как это – по-прежнему? – не понял его оппонент.