она, возвращаясь к Леандру, который приветствовал ее улыбкой и свежим напитком. Через несколько мгновений она, казалось, уже расслабилась, и Дионис возненавидел себя за то, что она не могла сделать то же самое рядом с ним.

Ему потребовались все его силы, чтобы оторвать от нее взгляд, но в конце концов он оставил ее и направился на первый этаж, возвращаясь к бару за вторым бокалом вина.

На ходу его перехватил мужчина с разбитым лицом. Его звали Майкл Калимерис, и он был владельцем «Мейден Хаус», борделя в квартале удовольствий.

– Посмотрите, это же бог Дионис, – воскликнул он.

Дионис обращался к этому смертному в начале своих поисков Медузы, но ситуация обострилась, когда Майкл узнал в Ариадне полицейскую. В итоге она убила двух его людей. И это была еще одна причина, по которой ее не должно быть здесь.

– Майкл, – сказал Дионис. – Ты выглядишь… почти здоровым.

Это была ложь, но в то же время это было самое приятное, что он мог сказать человеку, которого ненавидел.

– Иду на поправку, – ответил Майкл так, словно разговаривал со старым другом.

– Прошу меня извинить, – сказал Дионис, пытаясь обойти Майкла, но смертный остановил его, протянув руку.

– Это ты извини меня, – сказал Майкл. – Но не думаю, что я готов тебя отпустить.

Дионис отступил на шаг и посмотрел налево и направо. Похоже, пока он разговаривал с Ариадной, из галереи вывели всех посетителей, остались только люди Майкла, и они окружили его.

Дионис выдержал пристальный взгляд Майкла.

– Чему я обязан такой честью? – хрипло спросил он.

Майкл лукаво улыбнулся:

– Просто хочу по-дружески поболтать.

– Ты выглядишь не слишком дружелюбно.

– Возможно, это как-то связано с тем, что ты провел мне незапланированную операцию на носу, когда швырнул меня лицом об пол.

Дионис пожал плечами:

– По-моему, так тебе лучше.

– Никто не смеет так со мной поступать, – нервно сказал Майкл.

На мгновение воцарилась тишина, а затем в поле зрения Диониса появился Леандр. Одной рукой он зажимал Ариадне рот, а другой держал пистолет у ее виска. Пальцы Диониса сжались в кулаки, когда он попытался сообразить, как ему вытащить их из этой ситуации.

Черт.

Он посмотрел на Майкла.

– Тебе следовало просто отдать мне детектива, – сказал Майкл.

– Она не моя, чтобы ее отдавать.

– Мне так не показалось, – возразил он.

Дионис подозревал это, учитывая, что Майкл вошел в комнату в тот самый момент, когда Ариадна скакала у него на члене, но интимная близость не равна обладанию.

– Так ты решил забрать ее?

– Я решил убить ее у тебя на глазах, – ответил Майкл.

– Ты думаешь, я тебе позволю?

Майкл усмехнулся.

– Может, ты и бог, Дионис, но какой силой ты обладаешь, кроме как наполнять бокалы вином и бросать в них свою сосновую шишку?

Дионис привык к тому, что люди сомневались в его божественности. Он был богом вина и веселья. Его влияние на мир было минимальным по сравнению с влиянием олимпийцев, но этих смертных еще даже не было в живых во времена его безумных походов. Они не знали, на что он был способен, когда его доводят. А сейчас ситуация испытывала его терпение, и чаша явно переполнилась.

– Ты забыл об одном, – сказал Дионис. – Я довольно искусен в том, чтобы разбивать лица.

– Но недостаточно искусен, чтобы понять, когда тебя заманивают в ловушку.

Дионис был вынужден признать, что это его немного задело. Правда заключалась в том, что он не раздумывал долго, прежде чем прийти сюда сегодня вечером. Он много раз бывал на подобных аукционах, и этот ничем не отличался и не вызвал у него подозрений.

И все же поймать бога в ловушку никогда не было хорошей идеей. Поймать Диониса в ловушку было еще хуже.

– Я впечатлен, – сказал Дионис.

В его голосе слышалась дрожь, которую некоторые могли бы принять за нервозность, но на самом деле это был гнев.

Глаза Майкла засветились гордостью.

– Спасибо.

– Не тобой, – сказал Дионис. – Я впечатлен, что ты думаешь, будто поймал меня в ловушку, когда это я, несомненно, поймал тебя.

Дионис призвал свой тирс. Парни в комнате смеялись над тем, что они называли посохом с наконечником из сосновой шишки, но это был символ его власти над природой, над радостями жизни и удовольствием.

Это было также оружие, и зрачки Диониса теперь стали полностью красными. Он метнул посох в Майкла, как копье, и тот прошел прямо сквозь его грудь, с громким треском ударившись о стену позади него.

На мгновение воцарилась полная тишина.

Майкл все еще стоял на ногах, хотя у него в груди зияла дыра. Он пошатнулся, и кровь хлынула у него изо рта, заливая пол. Он упал замертво.

Взгляд Диониса переместился на Ариадну, а затем на окружавших его мужчин. Все они выглядели испуганными.

– Я забыл упомянуть, – сказал он. – Моя сосновая шишка довольно острая.

Леандр взвел курок, и мужчины начали приближаться к Дионису, но замерли, когда у каждого из них откуда-то из глубины горла вырвался странный хлюпающий звук. Они переглянулись, одновременно растерянно и испуганно, и вдруг темная жидкость хлынула из всех отверстий их тел таким мощным потоком, что их отбросило назад, к стене. Когда все закончилось, они упали на пол, как дохлые рыбы в луже красного вина.

Он превратил их кровь в вино и напоил их до смерти.

Пока Дионис стоял там, его зрение начало проясняться, но он знал, что безумие еще не закончилось – это было только начало. Он был готов совсем слететь с катушек.

Но он должен был вытащить отсюда Ариадну.

Он пересек комнату и вынул из стены свой тирс. Когда он повернулся к Ариадне, то с удивлением обнаружил, что она не сбежала. Они оба были перепачканы кровью и вином, и от терпкого запаха воздух между ними стал плотным и вязким.

Он потянулся к ней и провел пальцем по ее щеке.

– Ты боишься? – спросил он.

– Да, – ответила она, но не оттолкнула его.

Дионис затаил дыхание, шагнул ближе и рукой обхватил ее за затылок. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть ему в глаза, между ними не осталось ни сантиметра свободного пространства.

– Теперь ты знаешь, кто я на самом деле, – сказал он, а затем они исчезли, оставив весь хаос позади.

* * *

Дионис надеялся, что, когда они окажутся у него дома, Ариадна отдалится от него, но она этого не сделала, а у него самого не было сил оттолкнуть ее.

– Ари, – прошептал он. Его рука все еще была запутана в ее волосах. – Мне нужно, чтобы ты ушла.

Произнося эти слова, он прижимал ее к себе еще крепче, его тело вибрировало от непреодолимого желания. Он был проклят на этот круговорот безумия, и как только он попал в его тиски, у него оставался только один выход.

Ему стало стыдно, что пролитая кровь разожгла в нем такую остервенелую потребность трахаться, и он не хотел, чтобы Ариадна стала жертвой его