тщательно замаскированный микрофон – кто-то «слушал» все их разговоры. Кто? Накамура, или, что казалось Кремеру более вероятным, «Чингисхан»? Ну что ж, если это один из них, то стоит немножко похвалить одного и чуточку позлить другого… Хейтцу сообщать о находке штурмбаннфюрер пока не торопился…

– Ладно, дружище, черт с ними обоими! Меня сейчас гораздо больше интересует другое: вы не забыли, что завтра у нас 20 апреля – день рождения фюрера! Как вы думаете, Накамура разрешит нам устроить крохотный торжественный прием?

– Я думаю, что он не станет портить нам настроение в столь знаменательный для великой Германии день – все-таки мы союзники, – дипломатично ответил корветенкапитан и уже через несколько минут провалился в сон и негромко засопел…

«Ну что, пан Кремер… Похоже, наступает “момент истины” – более подходящего случая не будет! Опять же Иран – это неплохо… Когда-то Сергеич предупреждал меня, что в моей жизни может наступить именно такой момент – когда именно я должен принять решение… Если этим тварям удастся доставить уран в китайский порт, а потом “обработать” урановыми бомбами наши города на Дальнем Востоке – это будет катастрофа… Значит, нужно сделать так, чтобы груз не дошел до “пункта назначения”. И как я это сделаю – никого не интересует и не волнует… Мне никто не может сейчас отдать приказ, и я могу сделать вид, что все отлично и плыть дальше, а потом… потом спокойно наблюдать, как взлетают самолеты с бомбами? Нет, парень, этот приказ есть кому отдать… Ты и отдашь… Ты сам! И нечего прикидываться неопытной девицей, обмирающей от страха и старательно убеждающей себя, что “а может, еще ничего и не будет…”. Нет уж, милая, ты замуж вышла – все будет! Думай, размышляй, прикидывай, а подлодку нужно топить! М-да, век учись, а помрешь все равно дураком: всему научили, а вот как подводные лодки топить – понятия не имею… Ладно, товарищ штурмбаннфюрер Седых, слушай боевой приказ: “Подводная лодка ни в коем случае не должна достичь берегов Японии! “Сен-Току” должна быть уничтожена любой ценой! Даже ценой твоей дурацкой жизни… Приказ ясен? Выполняйте!..” Да ясен, чего уж там… А вот когда на тот свет попаду, обязательно попрошу апостола Петра записать меня в отряд юных моряков… Или Павла – кто у них там за моря-океаны отвечает… М-да, и тут ты, брат, темный и неграмотный… “Герои умирают в битвах, возносятся в Валгаллу и становятся вровень с богами!” Так что, я хуже каких-то чумазых викингов?! А вообще-то, помирать неохота… Ладно, Матвеич, все, спи давай – подождет твоя Валгалла, никуда не денется…» – впервые за долгое время Валька Седых позволил себе думать по-русски. Какая теперь разница: «завтра»-то уже наступило…

Полковник Накамура был немного удивлен, когда на пороге штурманской рубки появился штурмбаннфюрер в тщательно отутюженной форме со всеми скромненько сверкающими крестами-регалиями на груди и почтительно-торжественным тоном попросил разрешения «обратиться к господину капитану» – после недавнего неприятного разговора, окончившегося требованием японца «не совать нос не в свои дела» и неприкрытой угрозой «отправить в рейх на спасательном плотике», эсэсовец предпочитал в командирской рубке без особой нужды не появляться.

– Господин полковник! Сегодня 20 апреля – великая дата для каждого настоящего немца! Сегодня день рождения нашего великого фюрера! Мы с господином Хейтцем хотели бы устроить по этому поводу небольшой «походный» праздник… Могу ли я надеяться, что господин Накамура великодушно согласится разделить с нами скромное застолье – в знак уважения к нашему великому имениннику, а также как наш сегодняшний непосредственный командир и конечно же верный союзник… – Кремер прекрасно сознавал, что от такого предложения капитан не сможет отказаться – он, конечно, «первый после бога», но открыто наплевать на «великого фюрера и союзников» не посмеет.

– Я от души поздравляю вас, господа, но сейчас я никак не могу оставить пост…

– Господин Накамура, – укоризненно наклонил голову Кремер, – мы ведь и не призываем вас нарушать привычный ход вещей! Если вы позволите, через минуту шампанское, баварский айнциан и великолепное сакэ будут здесь! Буквально по капельке?

«Да что ты как девка красная ломаешься… Соглашайся, сволочуга!»

– Аригато. Хорошо, штурмбаннфюрер, несите ваши «капельки»…

Кремер живо вернулся в свою каюту, подхватил небольшой, расписанный аистами и соснами поднос с бутылкой шампанского, фарфоровой колбочкой сакэ, баварской водкой и открытыми баночками сардинок и сосисок, и направился к выходу. Однако прежде чем браться за выпивку-закуску, штурмбаннфюрер вынул из кобуры, примостившейся слева от начищенной пряжки офицерского ремня, парабеллум, выщелкнул обойму, проверил, с сухим щелчком вогнал обратно, дослал патрон в ствол и сунул пистолет в кобуру. Ставить парабеллум на предохранитель Кремер не счел нужным…

15

Индия. Бомбей. Военно-морская база Британии

…Ленивый ветерок, тянувший с океана, вяло шевелил мохнатые листья приземистых пальм, гонял по длинному бетонному пирсу обрывки бумаги, клочки соломы и закручивал маленькие торнадо вихрившейся облачками пыли. Зимняя жара спадала, заканчивался сухой сезон, и побуревшая от безводья земля древней Индии с нетерпением ждала весеннего муссона, несущего живительные тропические дожди…

На рейде военно-морской базы колониальных сил Великобритании выстроились несколько эсминцев, пара легких крейсеров, два-три явно военных транспорта, не поддающихся никакой классификации – скорее всего, обычные «торгаши», переделанные в десантные баржи, далее в стороне, прикованные якорными цепями и причальными канатами, дремали торпедные катера и подводные лодки. Весь этот «могучий флот», неухоженный, с грязно-ржавыми потеками на бортах и облупившейся краской на орудийных башнях, никак не вызывал почтительного трепета и уважения к славным традициям британского королевского военно-морского флота – эскадра вызывала ассоциации скорее с неумытым цыганским табором, чем с боевой флотилией, задорно бьющей склянки сверкающими рындами. Хотя, если вспомнить, что шумно-цветастое племя любителей лошадей, скрипок и вольного ветра прибрели в Европейские земли именно из жаркой пыльной Индии, то сразу все становилось на свои места…

Шумел прибоем серо-голубой океан, над кораблями трепыхался слегка выцветший британский «Юнион Джек» и, казалось, что война бушует где-то невообразимо далеко от этих мест – в тысячах и тысячах морских миль…

Однако впечатление тихого спокойного захолустья было обманчивым – «волки Деница» успевали «пошалить» не только