дележу. Что происходило с найденными у этих самых трупов монетами и безделушками понять было нетрудно. Они довольно быстро растекались по карманам обыскивающих. Конечно это было серьёзным нарушением дисциплины, но спрашивать за такое с солдат пока что не имело никакого смысла. Мы ещё не достигли нужного уровня выучки и взаимопонимания. Кроме того… Им всё равно полагалась компенсация за риск.

Большая часть уцелевших бойцов собралась на бриге. Некоторые уже потихоньку перетаскивали добычу на наш корабль, другие расчищали палубу, выбрасывая раздетые тела и обломки досок за борт, третьи собирали воткнувшиеся в бриг болты и стрелы. Тоже ценный ресурс. Им ещё можно было поправить наконечники и использовать повторно.

Ещё несколько человек удерживали пленных. Командира, судя по цветастому плюмажу на чудаковато изукрашенном шишаке и четырёх бойцов, которые что-то без устали лопотали на своём непонятном наречии. Отчасти оно напоминало языки восточных народов реального мира, но в мою память они загружены не были, так что… понять я мог лишь то, что эти суки напуганы настолько, что готовы собственные портки прямо здесь обгадить. Рядом с пленными стоял барон. К нему-то я первым делом и направился, неуклюже спустившись с мостков.

— Решил позагорать? — ухмыльнулся он окинув взглядом мой перемотанный бинтами торс, и продолжив поигрывать своим бастардом. Байран словно разминал кисть, перед тем, как нанести сильный удар. Кого именно он собрался рубить было решительно непонятно. Врагов на бриге больше не было. Только тяжелораненные Алерайцы, которых сейчас добивали наши солдаты и вот эта вот горстка пленных.

— Вроде того, — кивнул я, подходя поближе и с интересом разглядывая захваченных солдат. Густые чёрные волосы, короткие бородки, смуглая, иссушенная палящим южным солнцем кожа, немного раскосые карие глаза, острые скулы, очерчивающие резкие черты лица. Они и впрямь очень сильно напоминали жителей нашего ближнего востока, — Гляжу мы взяли языков?

— Толку с них как с языков, словно с козла молока, — покачал головой Барон, — Я и половины их болтовни не разберу, а вторая половина наверняка враньё. Так что остаётся с ними сделать лишь одно. Эй Ингвар. Тащи-ка сюда этого пернатого.

— Убить? — удивлённо переспросил я.

— А ты догадливый, — хмыкнул барон.

— Они разве не военнопленные, которых следует доставить на суд? — удивился я. Честно говоря, у меня были пробелы в понимании местной судебной системы, но обычная казнь людей, которые сами сдались и явно просили пощады… Это уже немного перебор.

— Как представитель старшей знати, а так же королевский посол я представляю на судне судебную власть, — пожал плечами Байран, смерил меня подозрительным взглядом и добавил, — Если ты не понял, то ты делаешь то же самое в моё отсутствие.

— Это работает везде?

— Только на море. Если ты поймаешь разбойника на суше, тебе следует отвести его к местному феодалу, дабы он над ним совершил справедливый суд, — пояснил барон, немного помолчал и добавил, — Однако, как правило их просто казнят на месте. Разве что имеется гончий лист, в котором отдельно указано, что за живого преступника полагается прибавка к награде.

— А если тот, на владениях кого произошла казнь начнёт возмущаться? — поинтересовался я.

— В таком случае достаточно просто сказать, что говнюк сопротивлялся и не оставил тебе выхода, даже если это было не так, — пожал плечами Байран, — В любом случае тебе вряд-ли захочется возиться со всяким разбойничающим или браконьерствующим отребьем, если за это не полагается дополнительной платы. Проще зарубить или повесить на ближайшем суку, да и дело с концом.

Да уж. Просто потрясающая система правосудия. С другой стороны такое бесправие сработает только по отношению к чужакам или действительно к головорезам с большой дороги, за которых не впишется никто из местных. А если поймать кого-то из кметов, то у него тут же найдется куча родственников, которые непременно донесут своему сюзерену об этом происшествии. И тогда уже проблем не оберёшься. Конечно, до нормальной судебной системы этому огрызку далеко. Но худо-бедно она работать должна.

— И всё-таки мне кажется неправильным поступать так с военнопленными, — покачал головой я.

Барон многозначительно ухмыльнулся в усы.

— Да ты дружок, похоже не понимаешь, что они бы с тобой сделали, еслиб у битвы был иной исход, — бросил он.

— Ты забываешь, что для нас этот мир не родной. И что мы в принципе очень мало о нём знаем, — пожал плечами я.

— В таком случае, позволь тебе объяснить, — барон спрятал меч в ножны и на мгновение задумался, прикидывая с чего бы начать. Затем почесал бороду, ухмыльнулся и продолжил, — Если бы эти животные взяли тебя в плен, то дальше у тебя было бы ровно три варианта. В первом случае тебя бы оскопили и поставили сторожить гарем какого-нибудь шейха. Во втором варианте тебя бы оскопили и продали в бойцовые ямы Аль-Дерайна, где ты бы дрался на потеху толпы до тех пор, пока клинок такого же бедолаги не вспорол бы тебе живот. И в конце-концов тебя могли бы оскопить и увезти на изумрудные рудники далекого Эль-Армейна, где бы ты и скончался в забое после нескольких лет тяжелой работы. Из Айлин сделали бы рабыню. И как ты понимаешь, она бы занималась не только работами по дому.

Мда уж. Ну и перспективки. Просто охуенный мир, где один упырь другого краше. Одни тащат на костёр только из-за того, что заподозрили тебя в колдовстве. Другие — в рабство, предварительно отрезав всё, по их мнению лишнее. Интересно, а нормальные люди тут вообще есть? Или они так, поблёскивают редкими вкраплениями алмазов в этой огромной куче навоза? Вот уж воистину, не фэнтези, а хуентези.

— А без лишения мужчины его мужского достоинства они никак обойтись не могут? — покачал головой я, — Но вообще странно. Мне казалось, королевства уже пережили эпоху рабства.

— В Эйденвальде рабство запрещено. А вот в султанате практикуется направо и налево. С другой стороны, а чего ты от них вообще хочешь? — презрительно сплюнул барон, снова вынимая из ножен меч, — Это же долбанные дикари. Они вообще нихуя не люди. Скорее уж обычные животные. Или существа, которые не так уж далеко ушли от животных. Вон глянь, — он кивнул на солдата, который что-то тараторил на непонятном мне языке, явно пытаясь вымолить пощаду, — Даже разговаривать по-человечески и то не выучились. Нет, друг, с такими может