Гидравлик. Жил здесь такой отморозок. До Разворота занимался установкой и ремонтом гидравлических сооружений. Инженер. Молодой, перспективный, со связями. Приют, кстати, по его проекту построен. А когда вдруг всё изменилось, сколотил банду. Держали район вдоль оврага, контролировали переходы, их так и называли: овражные. Здесь в то время много людей обитало, кто в Загон шёл, кто из Загона, да и в городе небольшие поселения были. Гидравлик с них дань собирал. Когда Контора подмяла под себя Депо, маму там старшей поставили. С овражными договорились жить мирно, поделили город по оврагу. Но овражные беспредельщики конченные, народ с их стороны на нашу стал перебегать. Они в отместку Депо захватили, кого просто убили, а маму… Ты видел, что сделали… В общем, папа до кого мог — дотянулся. Мало никому не показалось. Гидравлик сбежал.

Алиса стёрла выступившую слезинку. Было бы неправильно и дальше теребить её рану, но я не мог удержаться:

— И где теперь этот Гидравлик?

— На Передовой базе, руководит ею.

Я выпучил глаза.

— Широков⁈

Неожиданно. Широков не казался мне бандитом, пусть и видел его всего дважды. Жёсткий — да, готовый на поступок, способный убить — согласен. Но то, что сделали с Соткой — это нужно быть больным на всю голову.

Алиса шмыгнула.

— Тавроди ещё до Разворота с папашей Гидравлика дружился, тот институтом руководил, где Тавроди лабораторией заведовал, и когда всё случилось, заступился за сынка и отправил на Землю. Спрятал. Отец с дядей Гуком требовали вернуть мерзавца, ругались. Потом отец смирился, а дядя Гук из Конторы ушёл, хотя его ценили, просили остаться.

— Понятно. А шрам у Мёрзлого откуда?

— Это уже в Квартирнике. Я не знаю точно, что произошло, не спрашивала никогда, честно говоря, я и не помню отца без шрама, для меня он всегда такой был, поэтому и не интересовалась.

Мы сидели, разговаривали, а между тем я чувствовал, как на периферии начинает шевелиться краснота. Охотники как будто знали пределы моего восприятия и дальше не заходили. Но они готовились. Шевеление становилось всё более плотным, к варанам и редбулям присоединились дополнительные три группы. А может и больше, слишком уж движуха интенсивная. Мёрзлый наверняка их чувствует, да и Коптич тоже.

Охотничий чат молчал, это вызывало вопросы. Догадались, что мы его взломали или просто перестраховываются?

Алиса тихо проговорила:

— Темнеет.

Часы показывали начало девятого, время сумерек. Я подошёл к окну. Парковка выглядела безжизненной, нагретый за день асфальт возвращал небу накопленное тепло. Акации стояли неподвижно, ни единого движения, и только стайка воробьёв скакала по крыше троллейбуса.

— Они готовятся, — снова проговорила Алиса, встав у меня за плечом. — Скоро пойдут.

— Когда «скоро»?

— Мы поймём.

Я попытался почувствовать проводницу редбулей. Если они готовятся, значит, она должна начать рыться в наших мозгах. Но знакомой боли не было, голова оставалась ясной.

Из коридора послышался шорох. Я отпрянул от окна, обернулся. В дверном проёме появился Мёрзлый.

— Чего глазами хлопаем? Время, время! За мной.

Следом за ним мы пробрались к лестнице, там уже собралась вся группа. Гук стоял возле всхода на крышу, люк откинут, в квадратный проём заглядывал Коптич.

— Не стоим, вперёд, — махнул рукой Мёрзлый. — Дон, останься здесь. Наверху от тебя проку мало, придержи охотников, когда полезут.

Он сказал именно «когда», а не «если», значит, был уверен, что полезут. Что ж, надо встретить — встретим. Позиция удобная. С первого этажа просто так не зайти, всё простреливается, коридор тоже под контролем. Непонятно только зачем кого-то встречать? Надо тупо валить отсюда. Или они решили оставить меня в прикрытии пока сами ноги делают? Не, это вряд ли. Алиса меня не бросит. Что тогда задумал Мёрзлый?

Я так и спросил:

— А на кой мне здесь кого-то встречать?

— Давай, Дон, без вопросов. Чувствуешь, краснота шевелится?

Да, я чувствовал. Более того — услышал. Внизу в очередной раз хлопнула граната, за ней вторая, третья. Затрещали калаши. С фасада забил по окнам пулемёт. Охотники пошли на штурм.

Глава 9

Я присел в дверном проёме. Коридор просматривался на всю длину, но гостей с этой стороны ждать пока не приходилось. Краснота затекала на первый этаж, и её было так много, что я невольно сглотнул. Сколько времени понадобится ей, чтобы заполнить нижний зал и начать подниматься вверх? Вопрос риторический, ибо понятно, что не более десяти минут, а дальше как Великий Невидимый на душу положит. Но в любом случае в одиночку я долго эту толпу сдерживать не смогу.

Автоматная трескотня внизу то затихала, то возобновлялась вновь. Снова хлопнула граната, загрохотали обрушившиеся стеллажи. Стали слышны выкрики, обрывки фраз. Охотники подбирались вплотную к лестнице.

На крыше тоже что-то хлопало. Сквозь открытый люк доносились звуки, сильно напоминающие трепыхание огромного полотнища. Потом загудело. Мёрзлый выкрикнул: Держи крепче!

Что они там держат?

Я по-прежнему не представлял, как мы будем выбираться из универсама. Охотники окружили здание полностью. Единственный выход и окна второго этажа контролируют они. Пробраться по козырьку, как в прошлый раз, не получится. Видимо, есть нечто вроде пожарной лестницы с крыши. Но здание всё равно окружено полностью!

Внизу заговорили разом несколько человек.

— Подвал…

— Фонарём посвети…

— Там закрыто!

— На второй этаж! Квартиранты… Давай, давай, давай!

Я вынул из подсумка последнюю гранату, выждал, пока внизу соберётся побольше охотников, и бросил. Взрыв! Истошные вопли подсказали, что бросок получился удачный. В стену напротив прилетели кровавые ошмётки, похоже, чьи-то мозги.

Минуты три доносились стоны и ругательства, потом двое особо смелых ринулись вверх по лестнице, на ходу стреляя из автоматов. Я прижался спиной к стене и всадил очередь в первого появившегося. Второй отпрыгнул назад. Дебилы. Всё, чего они добились, это ещё один труп на ступенях.

— Уроды, конец вам! — закричали снизу.

Голос показался знакомым.

— Голикова, ты что ли?

— Шлак? Ах, ты… Не сдох ещё? Вот и хорошо, не торопись. Я сама тебя! Сама! Я с тобой такое!..

Штаб-звеньевая в матерных выражениях начала рассказывать, что она со мной сделает, как только возьмёт за одно место. Я вздохнул. Ничего нового, мне уже сотню раз обещали подобное.

— Голикова, ты красивая женщина. Тебе совсем не идёт ругаться.

Вместо ответа навесом полетели гранаты. Одна упала мне под ноги, вторая ударилась о стену и покатилась по ступеням вниз. Я прыгнул в коридор. От взрыва в ушах зазвенело.