– Ребекка хотела бы остаться с нами, – заявила миссис Грейтрекс. – Не так ли, Ребекка?

Декка растерянно съежилась на подушке, словно лягушонок на листике кувшинки.

– Конечно, мэм, – сказала я. – А где мисс Милли?

– А разве это не ваша обязанность – знать, где дети?

– Играет с младшими, – вмешалась миссис Ингланд.

Хозяйка выглядела усталой и измученной. Казалось, она мечтала вновь остаться одной. Я с завистью подумала о спальне миссис Ингланд, служившей ей надежным убежищем, о том, как она долго в одиночестве принимает ванну.

– Благодарю вас, мэм. Я пойду за ней.

Мы с Саулом в поисках Милли заглядывали в комнаты первого этажа, и в коридоре нам навстречу попался Фрэнк Грейтрекс – младший из трех братьев. При взгляде на этого круглолицего весельчака сразу становилось ясно, что он любит проводить время с детьми. Фрэнк Грейтрекс взъерошил племяннику волосы.

– Дядя Фрэнк, покажи няне Мэй, как кричит фазан! – попросил Саул.

И мистер Грейтрекс издал удивительно похожие звуки, чем привел меня в полный восторг.

– А теперь покажи кроншнепа!

Дядя приставил руки ко рту, и послышался необычный печальный крик.

– А тетерева?

Мистер Грейтрекс смешно закудахтал, и я, прикрыв ладонью рот, засмеялась.

– Фрэнк! – раздался сзади чей-то строгий голос.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Фрэнк быстро взглянул поверх меня и широко улыбнулся.

– Я развлекал детей, отец, – пояснил он.

– Для этого у них есть нянечка, – послышался ответ.

Меня возмутил пренебрежительный тон мистера Грейтрекса-старшего, хотя я понимала, что вряд ли он сказал так нарочно. Едва ли Конрад Грейтрекс понимал разницу между нянечкой и няней[38]. Было неясно, то ли они ждали, когда уйду я, то ли Фрэнк и сам собирался пройти дальше.

– Пойдем, Саул, – наконец сказала я, взяв его за руку.

Мы двинулись дальше по коридору, а Фрэнк с извиняющейся улыбкой прошел в столовую, к остальным мужчинам. Мы с Саулом продолжили поиски снаружи дома, однако ни во дворе, ни среди окружавших особняк деревьев Милли не оказалось. С чувством нарастающей тревоги я спросила на кухне, не видел ли кто-нибудь Милли, но все только развели руками. Поскольку мы еще не искали на втором этаже, я проверила спальни и ванную, задыхаясь от паники.

– Может, они играют в прятки, – предположил Саул.

Бельевой шкаф был пуст, но тут до меня донесся смех из комнат, отведенных детям. Я не стала закрывать туда дверь, чтобы услышать Чарли. В первой же комнате я обнаружила Милли и двух ее двоюродных сестер, сидевших на полу возле моей кровати.

– Мисс Милли, я вас везде ищу! Вылезайте оттуда. Ну вот, вы разбудили Чарли. Чем вы там занимаетесь?

Милли покраснела, и я подошла к ней, желая увидеть, во что они играют. Мой чемодан был открыт, а вещи раскиданы по полу.

– Вы сказали, что не против, если я посмотрю ваши вещи! Вы сказали, что можно! – закричала Милли.

Шокированная ее поступком, вне себя от ярости, я хватала все, до чего могла дотянуться, и швыряла обратно в чемодан.

– А это кто? – Одна из противных кузин держала в руках фотокарточку. Мою фотокарточку! Они вскрыли жестяную коробку из-под чая и нашли то, что я держала в строжайшем секрете.

– Отдайте немедленно! Милли, марш в соседнюю комнату, остальные вниз! Живо!

Две старшие девочки медленно удалились, а Милли залилась слезами:

– Я не хотела смотреть, они меня заставили!

– Выйди, пожалуйста, в игровую. Саул, проводи сестру.

С торжествующей улыбкой он взял Милли за руку и вывел из спальни. Ее рыдания доносились из коридора. Я наконец осознала, что меня трясет. Фотографию помяли, а в углу появился липкий след от грязного пальца. Я потерла уголок снимка фартуком, глаза второй раз за день обожгли подступившие слезы. На лоскутном коврике валялась вырезка из газеты, письма от Элси… Увидев выведенное «Рубарб», я запихнула всю пачку в самый низ чемодана.

За дверью раздался шум, и я крикнула, вытирая слезы рукавом:

– Уйди!

Ответа не последовало, и я обернулась. На пороге застыла Декка, широко распахнув от изумления карие глаза.

– Прошу прощения, мисс… Я думала, там…

– Саул рассказал мне, что случилось, – заговорила Декка. – Милли совершила ужасную ошибку, но как могли так поступить Сара и Памела?

Она встала на колени рядом со мной и помогла убрать разбросанные вещи. Декка ничего не рассматривала, не задавала вопросов. Лишь молча положила в чемодан мою щетку для волос, крючок для застегивания пуговиц[39] и стопку журналов.

– Спасибо, – поблагодарила я, закрывая чемодан на замок. – Зря я оставила его незапертым: моя оплошность.

– Зачем вы так, – сокрушенно покачала головой она.

– Что ж, я усвоила урок. Отныне не спущу с Милли глаз.

– И почему только она такая непослушная? – едва заметно улыбнулась Декка.

– Не будь у меня сестры, я бы никогда не поверила, что девочки в одной семье могут настолько отличаться по характеру.

– У вас тоже непослушная сестра? – спросила Декка.

– Нет. Зато братья – да. Точнее, раньше были, – улыбнулась я. – Мои младшие братья любили прятаться в угольных сараях соседей и выпрыгивали, когда те проходили мимо. Крики раздавались на всю улицу. Братья постоянно таскали домой старье со свалок или то, что упало с телег. Как-то раз приволокли дохлую кошку. Маму чуть удар не хватил. Она сказала, что они как терьеры. Один из моих братьев, Робби, чинил принесенные вещи: разные железки, лампы, часы… Робби их разбирал, а потом собирал заново.

– Вы увидитесь с ними на праздниках? Раз в год миссис Мэнньон ездит к брату в Скарборо, и нам приходится три дня питаться холодной едой.

Я положила ключ от чемодана в карман и вынула Чарли из колыбели.

– Может, и увижусь. А теперь давай разыщем Милли, пока она не наплакала целое озеро. – Кое-что вспомнив, я остановилась у двери. – Декка, сегодня у твоей мамы на запястье повязка. Она поранилась? – спросила я.

– Да, – кивнула девочка. – Мама обожгла руку о папину сигару.