я вас отвезу, — сказал Илья Николаевич.

— Правда? Здорово! Я — Аня. А это моя подруга Марфа.

Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Анюта, ну вот что тебе не поехалось с Томой? А? Заодно этого Перехватова подвинула бы. Я со своим вывихом немного припоздала.

— Илья.

— Приятно познакомиться.

— Точно? — усмехнулся прокурор. — Из-за нас пострадала ваша подруга…

— Ой, ладно! — внезапно хмыкнула Анька, за что мне захотелось её ударить.

Какая-то я кровожадная в последнее время…

— Не было бы счастья, да несчастье… Зато, может, с Львом помирятся наконец.

— Аня! — одёрнула я.

Та меня проигнорила.

— Что — Аня? Марфа, сама же всё знаешь. А тут такой повод. И он же с рук её не спускает, представляешь? Если бы она ему была безразлична — чхать бы он хотел. Извинился максимум.

— Он сам виноват, что Тома упала…

— Так, девочки, давайте вниз.

Аня, конечно, заметила, что Илья Николаевич тоже не выпускал меня из рук. Точнее, придерживал за талию. По рукам бы ему дать, чтобы не лапал.

И нет, чтобы подруга предложила помощь! Она выразительно стрельнула на меня глазами и умудрилась за спиной прокурора показать поднятый кверху большой палец. Я сжала губы. Ну-ну, я это уже проходила. Тоже думала, что не перевелись на Руси настоящие мужчины.

Аню перехватила администрация кинозала. С ними уже разговаривали знакомые Ильи.

— Не переживай, всё решится в вашу пользу, — сказал он, когда мы подошли к лифту.

— Может, всё-таки перестанете меня лапать? — фыркнула я, задирая повыше подбородок.

Плакать по-прежнему хотелось. И внутри звенело от напряжения. От какой-то дикой навалившейся тоски. И чего-то ещё. Я не могла разобраться с эмоциями, которые лавиной обрушились на меня. Меня кидало из крайности в крайность.

Мне бы успокоиться, выдохнуть… Но как это сделать, когда ОН рядом? Причём настолько близко, что нос защекотало от запаха лаванды и табака. Что у него за парфюм? Надо узнать и в чёрный список занести.

В лифте, как назло, ехали мы вдвоём. Как только дверцы закрылись, я выставила руку вперёд, отодвигая от себя Илью Николаевича.

— Отойдите, я могу нормально стоять.

Но легче сдвинуть каменную стену, чем этого мужчину.

Я не понимала его! От слова совсем.

Решил мужик поразвлечься в поездке. С кем не бывает… К сожалению, сейчас мужчины при власти позволяют себе куда больше, чем требуют нормы морали. Кто не слышал истории про взятки и нарушение полномочий? Власть кружит голову. Тут всё логично.

Но сегодняшние события совсем не вписывались в картину.

Я посмотрела на Илью Николаевича. Наши взгляды мгновенно пересеклись, и в замкнутом пространстве стало тяжелее дышать.

Он не улыбался, смотрел строго. Даже слишком… Взгляд острый, суровый. Что снова не так? На этот раз я не просила о помощи. Наоборот! С удовольствием избавилась бы от его общества.

— Нога сильно болит?

— Уверена, что если вы отойдёте и позволите мне нормально дышать, будет легче.

— Марфа…

— Ой, Илья Николаевич, оставьте ваш прокурорский тон для заседаний!

— Отшлёпать бы тебя…

— Меня?

Я думала, что за прошедшие дни лимит моего удивления исчерпался, но сильно заблуждалась. Слова Ильи Николаевича снова опрокинули меня навзничь. Да что такое!

И этот тон!

Вы бы его слышали! Сердитый, и в то же время в нём такие нотки… Хриплые, что ли. Точно он реально представил, как шлёпает меня.

Представила и я.

Зачем-то.

Жаром обдало всё тело. Сразу же. И душно стало.

Он… я… оба обнажённые… Я лежу поперёк его колен… Первый удар по моим ягодицам… второй… и всплеск жара сносит… точнее, уносит куда-то…

— Знаете, что! — вспыхнула я, выдёргивая себя из пошлых фантазий. — Вы переходите все границы! Что вы себе позволяете? Неужели думаете, что…

Договорить мне не удалось, лифт приехал. Опасно качнулся, дёрнувшись. Я ойкнула, испуганно вздрогнула, наступив тем самым на больную ногу. Меня повело в сторону, и я не поняла, как, но оказалась в объятиях Ильи Николаевича.

Глава 13

В больнице они задержались недолго. Марфа пыталась остаться с подругой. Лев попросил Илью выйти, ему надо было переговорить с Марфой. Нехотя Илья согласился.

Оказывается, как мир тесен. Точнее, город-полумиллионник. У Турисова складывалось ощущение, что тут все друг друга знают.

Хотелось курить. Можно выйти на крыльцо и сделать пару затяжек. Но почему он не сомневался, что за эту пару минут Марфа умудрится от него слинять? Каким образом, непонятно, но она это сделает.

А отпускать её сегодня он не планировал.

У Марфы диагностировали растяжение. Наложили повязку, выписали рекомендацию. В которую входил постельный режим.

Услышав последнее замечание, Марфа выпрямила спину. Илья почти незаметно усмехнулся. Значит, мысли у дураков схожи… В его воспалённом мозгу постельный режим воспринимался буквально. И чтобы они оба находились в одной постели.

Фантазии, не более…

С подругой Марфы ситуация оказалась более критичной. Перелом.

И надо бы посочувствовать… Тогда почему Лев очень старательно прятал довольную морду?

Н-да… Без комментариев.

Илья никогда не лез в личную жизнь других людей, если она напрямую не касалась судебных заседаний. И в свою не позволял.

Марфа что-то тыкала в телефоне.

— Кофе будешь?

Он протянул ей бумажный стаканчик.

— Нет.

— А если подумать?

— А если подумать — буду.

Она протянула руку, не смотря на него.

Илья вздохнул.

— Карамельный латте. Я не знаю, какой именно ты предпочитаешь.

Марфа быстро зыркнула на него своими глазищами и сделала первый глоток. После чего прикрыла глаза и прислонилась к стене.

— Вы удивительным образом умудряетесь портить мне жизнь, Илья Николаевич. Вы в курсе?

Мужчина скрестил руки на груди.

— Каким образом? Если опустить нашу… хм… договорённость…

— Ваш шантаж. Называйте вещи своими именами.

— Ок. Шантаж убираем. Можно дать мне развёрнутый анализ, каким образом я порчу твою жизнь, МарьИванна?

Услышав ласковое прозвище, которое он ей дал и которым настырно продолжал её называть, когда они оставались вдвоём, Марфа немного встрепенулась, спину выпрямила. А потом осела.

Устала, маленькая. Выдохлась. И даже с ним особо не ругается. Хотя хочет.

Илья бы присел рядом на скамью, если бы не был уверен, что Марфа тотчас вскочит.

— Вы меня привезли в бар. Поставили передо мной пиво. Отвезли к себе. Забрали то видео. И снова… Нависаете тут.

Турисов невольно улыбнулся. Красивая она — Марфа. Даже очень. И нежная. А её особенность — носить белую одежду — бьёт наотмашь. Ниже пояса. Цвет невинности, беззащитности.

И сама она невинна. Неужели на самом деле ещё девственница? От этой мысли ком в горле вставал. Вроде бы пережиток прошлого. Кто сейчас хранит невинность,