Шрифт:
Закладка:
— Пока что слишком дорого, но как только технология подешевеет, так сразу.
Так мы добежали до группы заброшенных пятиэтажных домов. Несколько знаков радиационной опасности указывали, что городок опустел в ходе последней войны.
— А нам не страшна радиация? — спросил я.
«У меня нет точных данных о воздействии на оргмат высоких доз радиации. Известно, что синтезаны без риска могут находиться в некоторых очагах радиационного поражения».
Отчего-то над городком оказалось больше дронов, чем на открытой местности. Красные зоны в моём интерфейсе несколько раз наложились друг на друга и замигали.
«Объектов больше, чем я могу распознать, — сказала Марьям. — Будьте бдительны».
И сразу же после её слов один патрульный дрон засёк наше перемещение, но тревогу не поднял: объединившись в стаю с двумя другими дронами, полетел на разведку в нашу сторону.
Относительно спокойное поведение аппаратов объяснялось тем, что нас снова приняли за каких-нибудь оленей.
Мы вбежали в подъезд одной пятиэтажки, Нейля хотела спрятаться в квартире, но я потащил её в подвал:
— Сканеры дронов видят сквозь стены, в подвале больше шансов скрыться.
Дверь в подвал оказалась не только закрытой, но ещё и железной, герметичной, как в бомбоубежище. И подозрительно новой. Я бы мог выломать её, применив «Укрепление», но это подняло бы такой грохот, что слетелись бы все пограничники округи.
Пришлось создать «Лезвие» и вырезать замок. За дверью оказалась, вторая такая же, но открытая.
Преследуемые гулом двигателей беспилотников, мы закрыли её за собой и побежали в непроглядную темноту подвала, ударяясь о стены и трубы.
— Стоп, — прошептал я. — Слишком шумим.
Мы остановились.
#
Зрение синтезанов превосходило человеческое, особенно при рассматривании далёких объектов. Никакого «зума» или приближения не надо — мы просто видели много деталей на огромном расстоянии или при низкой освещённости.
Но в полной темноте видеть не могли даже мы.
— Марьям, а можно ли…
«Да».
Для создания элемента экипировки «Фотофор» необходимо затратить:
НК: 128 единиц.
Оргмат: 64 единицы.
Особые параметры:
Форма объекта: круг (квадрат, треугольник, крест).
Минимальная сила света: 16 кд.
Расход оргмата на свечение: 8 единиц на 16 минут.
В параметрах было ещё много строчек, типа «Температура» или «Длина волны излучения», но я не понимал их значения, поэтому оставил как есть.
Нащупав руку Нейли, соединил коннекторы и подтвердил создание сразу двух «Фотофоров».
В районе груди моего УниКома раздалось знакомое шевеление, как при крафтинге пояса и рюкзака. Во тьме появился силуэт Нейли: на её груди разгорался белый круг размером с тарелку. Он делался ярче, пока не достиг установленной силы света.
Такой же круг появился и у меня, а в интерфейсе запрыгал дополнительный квадратик: он отключал и включал «Фотофор».
Круг светил как люминисцентная лампочка, света достаточно, чтобы увидеть длинный коридор, уставленный столами, шкафами и какими-то пыльными мешками.
— Ох, шайтан, — воскликнула Нейля, показывая на что-то.
У сырой стены, покрытой потрескавшейся краской, стояла старинная железная кровать. На ней, наполовину прикрытый одеялом, лежал иссохший труп. Комки плоти вместо глаз, оборванные или сгнившие губы, сквозь которые торчали чёрные зубы, а на голых черепах торчали ошмётки волос, похожие на паутину.
— Видимо, один из тех, кто прятался тут во время бомбёжки, — сказал я.
Нейля не спросила ничего про войну, хотя это касалось её страны. Да и моей тоже.
Мы пошли по коридору, обходя лужи и кучи бытового мусора, слипшегося от сырости и времени.
Второй труп лежал поперёк коридора. Мы торопливо перешагнули через него.
— Почему их не убрали? — спросила наконец Нейля. — Это же были люди…
— Радиация, — с готовностью ответил я. — Заражённые зоны границы патрулируют автоматы. Видать, роботы собрали не все трупы.
Все комнаты подвала когда-то были оборудованы для жизни: кровати, столы и шкафы. Судя по количеству вещей, люди провели тут немало времени, ожидая эвакуации.
Под ногами Нейли что-то хрустнуло: присев, она подняла раздавленную фигурку какой-то волшебницы с жезлом.
— Надеюсь, детских трупов не будет, — сказала она, отшвыривая игрушку. — А то зарыдаю, даже если синтезаны не умеют плакать.
Вообще она с интересом осматривала остатки довоенного быта, то есть того времени, о котором она ничего не знала.
— А почему ты больше не расспрашиваешь меня о прошлом? — осведомился я.
— Что именно я должна спросить?
— О войнах, о политике, о реальной обстановке в мире.
— Не обижайся, но ты не тот человек, который знает реальную обстановку в мире. А слушать пересказ геополитического вранья, которым тебя пичкали в МСБ, мне неинтересно.
— Справедливо. Но всё же и я мог бы…
— Там что-то мигает, — показала Нейл в конец коридора.
В комнате, рядом с ржавым генератором стояло нескольких тёмно-серых коробов, на одном из них и мигал зелёный огонёк, то показывая, то скрывая логотип China Binary.
— Что это? — осведомилась Нейля.
— Похоже на промышленный сабжект-принтер. Их используют в промышленности для создания деталей для всяких устройств.
— Типа 3Д-принтера?
— Вероятно.
— Как он проработал столько лет?
— Сабжект-принтеры — это послевоенная технология. Причём очень дорогая. Так что его установили в этом подвале недавно.
— Для чего?
— А я откуда знаю?
До нас донеслись звуки шагов и шорох ткани.
Выключив «Фотофоры», мы приготовились перейти в прозрачность. Я успел увидеть, как Нейля достала пистолет из кобуры.
— Ханти, это ты? — услышали мы русскую речь, искажённую динамиком шлема. — Чё творится наверху?
Справа от нас мелькнул жёлтый луч: оказалось, что в бетонной стене был выломан проход, который мы не видели в темноте.
— Почему погранцы летают?
Из подземного хода вырвался яркий свет движущегося фонаря. Появился человек в военном антирадиационном УниКоме, производства Московской Руси. На шлеме блестели два глазных окуляра.
Я и Нейля перешли в прозрачность.
Когда неизвестный поравнялся с нами, я зашёл к нему за спину, там прикреплён плоский рюкзак с системой очистки воздуха. В отделении для оружия пусто: автомат Калашникова, старенький, огнестрельный, просто висел на плече гостя.
Я резко толкнул его в спину и сорвал автомат. Синхронно со мной Нейля эффектно появилась из пустоты, ткнув стволом пистолета в один из окуляров.
Мужчина присел в испуге и поднял руки, прошипев через динамик:
— Ёп твою мать!
#
Мужика в УниКоме радиационной защиты звали Стар Рик.
— Старик? — переспросила Нейля.
— Стар. Рик. Не старик. Я и в игре с таким ником.
Стар Рик и его напарник из КНР, некто по фамилии Хантемир, или Ханти, — контрабандисты. Через подземный ход, соединённый на той стороне границы с заброшенным военным бункером, они возили диссоциативный электролит для подпольных лендингов Китайского Казахстана.
Мы находились всё в том же помещении с сабжект-принтером. Стар Рик сидел
