победили (если бы они только знали, что их лидер со временем превратит всех их в унитаристов!).

Перед избранием Росас потребовал от Палаты представителей неограниченных полномочий. Требование было удовлетворено с формулировкой: «неограниченные полномочия предоставляются с целью регулирования внутреннего управления провинцией в соответствии с требованиями сложившихся условий… и обеспечения порядка и общественного спокойствия».

Тем временем во внутренних провинциях верх брали унитаристы, которых возглавлял генерал Хосе Мария Пас-и-Аэдо, сподвижник генерала Лавалье. После того как 25 февраля 1830 года генерал Пас разгромил армию федералистов во главе с Хуаном Факундо Кирогой в сражении при Лагуна-Ларга[84], под его властью оказались провинции Жужуй, Кордова, Катамарка, Ла-Риоха, Мендоса, Сальта, Сан-Луис, Сан-Хуан, Сантьяго-дель-Эстеро и Тукуман. 5 июня 1830 года представители перечисленных провинций подписали союзнический договор, объединившись в Лигу внутренних провинций, которой предстояло превратиться в единое централизованное государство. Лига была открытой для вступления остальных провинций. Главнокомандующим объединенными вооруженными силами Лиги стал генерал Пас.

Создание Лиги не означало искоренение федералистских настроений во внутренних провинциях. Под натиском унитариев федералистам на время пришлось поутихнуть, но вскоре они снова начали продвигать свою политику. Короче говоря, союз внутренних областей был непрочным, а у генерала Паса и близко не было той харизмы, которой обладал Росас.

Эстанислао Лопес

В ответ на создание Лиги внутренних провинций прибрежные провинции Санта-Фе, Энтре-Риос и Корриентес пошли на заключение аналогичного союза с Буэнос-Айресом, который был закреплен так называемым «Прибрежным пактом», подписанным 4 января 1831 года. Для руководства этим союзом была создана комиссия представителей, местом пребывания которой стал город Санта-Фе. Комиссия была уполномочена объявлять войну, проводить мобилизацию, назначать главнокомандующих войсками и заключать мирные договоры от имени участников пакта. Главнокомандующим был назначен Эстанислао Лопес. В феврале 1831 года он выступил против генерала Паса и 1 мая взял его в плен, после чего Лига внутренних провинций распалась и власть над ними вернулась к Кироге. Таким образом, в 1831 году территория будущей Аргентины была поделена между тремя каудильо – в Буэнос-Айресе правил Хуан Росас, прочие прибрежные провинции находились под властью Эстанислао Лопеса, а делами внутренних провинций управлял Хуан Факундо Кирога. При таком раскладе позиции Росаса выглядели наиболее слабыми. Да, под его властью была самая богатая провинция, но всего одна, а союз с Эстанислао Лопесом стоил «не дороже мычания съеденной коровы», как выражаются гаучо. Опять же, губернаторская казна (в отличие от личной казны Росаса) была пустой, а засуха, растянувшаяся на два с половиной года – с декабря 1828 года по апрель 1832 года, – нанесла огромный ущерб сельскому хозяйству. В подобной ситуации многие правители начинают повышать налоги, но Росас не стал прибегать к способу, который мог нанести ущерб его популярности, а постарался оптимизировать свое казенное хозяйство точно так же, как оптимизировал личное – принял меры к повышению доходов и сократил расходы.

К концу своего первого губернаторского срока Хуан Росас получил «подножку» от либеральной оппозиции в Палате представителей (среди федералистов тоже были либералы и консерваторы). Либералы, рассматривавшие неограниченные полномочия Росаса в качестве вынужденной временной меры, потребовали их отмены, так как стараниями Росаса обстановка в провинции была стабилизирована, и призвали к принятию очередной конституции. Росас был вынужден уступить, а вскоре после этого, 5 декабря 1832 года, окончился срок его губернаторских полномочий. Избираться повторно Росас не пожелал – он привык править как диктатор и не собирался согласовывать свои решения с депутатами Палаты представителей. Выражаясь современным языком, Росас решил «взять паузу» и использовал это время для укрепления своей популярности. При этом он оставался главнокомандующим вооруженными силами провинции Буэнос-Айрес, а эта должность по тем временам давала не меньше власти, чем губернаторская.

Новым губернатором провинции Буэнос-Айрес был избран Хуан Рамон Непумусено Гонсалес де Балькарсе, внук Хосе Мартинеса Фонтеса, недолгое время бывшего губернатором Парагвая. Балькарсе был из тех, о ком говорят «себе на уме», и сильно завидовал популярности своего предшественника. В правительстве Росаса он был военным министром. Формально эта должность была выше должности главнокомандующего вооруженными силами, но на деле главнее был тот, кому непосредственно подчинялись войска. А Росасу солдаты и офицеры не просто подчинялись – они его боготворили.

Чарльз Дарвин о Хуане Росасе

Из дарвиновского «Путешествия вокруг света на корабле „Бигль“»:

«Генерал Росас выразил желание встретиться со мной, и этому обстоятельству я был очень рад впоследствии. Это человек необыкновенно сильного характера, пользующийся в стране огромным влиянием, которое он, вероятно, употребит к ее процветанию и успехам. Говорят, ему принадлежит семьдесят четыре квадратных лье земли и триста тысяч голов скота. Его имения прекрасно управляются и приносят гораздо больше хлеба, чем у других. Впервые он прославился законами, которые завел в своих эстансиях, и дисциплиной, которую установил среди нескольких сот своих людей, так что те успешно отражали нападения индейцев.

Ходит множество рассказов о том, как круто проводил он в жизнь свои законы. Один из законов гласил, что никто, под страхом заключения в колодки, не должен носить с собой ножа по воскресеньям, потому что в этот-то день и идут главным образом игра и пьянство, приводящие к ссорам, которые из-за распространенной здесь привычки драться на ножах часто имеют роковой исход. Как-то в воскресенье в эстансию приехал с визитом губернатор в парадной форме, и генерал Росас поспешил ему навстречу, как обычно, с ножом за поясом. Управляющий тронул его за руку и напомнил о законе; тогда, обратившись к губернатору, он сказал, что очень сожалеет, но вынужден пойти в колодки, и до тех пор, пока его не выпустят, он не хозяин даже в собственном доме.

Спустя некоторое время управляющего уговорили отомкнуть колодки и освободить генерала, но, как только это было исполнено, тот обратился к управляющему со словами: „Теперь ты преступил законы, поэтому должен занять мое место в колодках“. Подобные поступки приводили в восторг гаучосов, у которых сильно чувство собственного достоинства и своего равенства с людьми других классов.

Генерал Росас, кроме того, превосходный наездник – немаловажное качество в стране, где сборное войско выбирало себе генерала следующим образом: загнав в корраль табун необъезженных лошадей, их выпускали через ворота, над которыми лежала перекладина; по условию генералом становится тот, кому удавалось спрыгнуть с перекладины на одно из этих диких животных в тот момент, когда оно стремительно выбегало через ворота, и, без седла и уздечки, не только проскакать на нем, но и привести его обратно к воротам корраля. Избранный подобным способом генерал был, безусловно, подходящим военачальником для