направленные против единых общечеловеческих ценностей, безотносительно места их совершения, является статья 113 действующего в настоящий момент Уголовного Кодекса, которая дала польским судам полномочиями для преследования лиц, совершивших преступления, наказуемые в соответствии с нормами Конвенции. Одновременно в сферу польского уголовного права были включены неизвестные до сих пор специфические типы преступлений (раздел XVI Уголовного Кодекса — преступления против мира, человечности, и военные преступления), трактуемых в рамках международного права.

Преступления, определяемые как геноцид, нашли свое отражение в статье 118, § 1–3 УК. Предметом охраны, определяемым статьей 118 УК, являются равным образом как широко понимаемое человечество и человеческие ценности, так и жизнь, и здоровье отдельного человека. Отдельные положения статьи 118 наказывают любые действия, которые направлены на уничтожение определенных групп населения по причине их национальных, этнических или политических отличий. Устанавливается право этих групп на сохранение, развитие и сбережение особых условий существования и связанных с этим традиций.

Преступление, предусмотренное статьей 118, носит общий характер (преступником может быть любой человек), и может быть совершено только с преступным умыслом и с непосредственно окрашенным намерением (так наз. dolus coloratus). Преступные действия, определенные § 1 статьи 118, состоят в совершении убийства или причинении тяжкого вреда здоровью лицам, принадлежащим к определенной группе, определяемой критериями национальности, расы, вероисповедания, мировоззрения, этнических связей, а также политических убеждений. Преступные действия, определенные § 2, заключаются в создании для лиц, принадлежащих к какой-либо из вышеперечисленных групп, условий жизни, грозящих им биологическим уничтожением, в применении средств, служащих пресечению рождаемости внутри данной группы (это могут быть фармакологические, химические и др. средства), и, наконец, в принудительном отъеме детей. Преступные действия, определяемые § 3, заключаются в подготовке преступлений из § 1 и 2. Подготовка может носить характер сговора (заговора) для совершения геноцида, его планирования, сбора информации и средств, необходимых для его осуществления.

Все действия (преступные действия, определяемые ст. 118, § 1–3 УК) совершаются с целью уничтожения, полностью или частично, членов перечисленных групп. Тем самым, определяемые таким образом признаки состава преступления диктуют необходимость установления в случае каждого из совершивших геноцид, факта его действий с целью частичного или полного уничтожения членов определенной группы. В свою очередь, не имеет значения, по моему мнению, с точки зрения оценки преступных намерений, определяющих вину, хотел ли преступник в результате своих действий достичь кроме того какую-либо иную цель (например, получить этнически чистые территории). Более точно, уголовное наказание, связанное с умышленным действием, может быть применимо к виновному не только тогда, когда сами преступные действия являются целью, но и тогда, когда они стали средством для достижения другой поставленной цели. В интересующем нас аспекте преступления на Волыни, истребление лиц польской национальности не носило характера самоцели, но было средством для получения этнически чистых территорий и, по мнению украинских националистов, условием sine qua non создания независимой Украины. Такое же направление в интерпретации положений, определяющих геноцид, можно было заметить до сих пор в деятельности Уголовных Трибуналов по бывшей Югославии и Руанде. В обвинениях против Радована Караджича и Радко Младича, направленных в Уголовный Трибунал по бывшей Югославии, они обвинялись в том числе в совершении преступления, определяемого как геноцид, т. е. преступных действий и бездействий, осуществленных с целью полного или частичного уничтожения определенной религиозной, этнической или национальной группы. Обвинения включало события, связанные с захватом Сребреницы, действия военного и полицейского характера со стороны боснийских сербов, направленные действия против боснийских мусульман и хорват, которые удерживались в лагерях для интернированных в нечеловеческих условиях, включая случаи убийств, избиений, пыток, изнасилований, голода, незаконных депортаций, и т. д. В ходе эвакуации мусульманских жителей Сребреницы, сербские войска уничтожили тысячи беженцев. Обоим обвиняемым было предъявлено не только участие в преступлении в форме его подготовки или планирования, но также участие в зверствах в качестве командиров, отвечающих за действия своих подчиненных. Отдельные пункты обвинения включали случаи геноцида (убийства членов этнических групп — мусульман и хорват), преступления против человечности (уничтожение гражданского населения), а также попрание законов и принципов ведения войны. Для сербских руководителей, стремившихся к созданию великого сербского государства, этнические чистки составляли лишь средство для реализации назначенной цели. Однако у обвинителя не было сомнений, что инициируя убийства хорват, и, в особенности, мусульман, обвиняемые совершили геноцид.

Однако 27 сентября 2006 года Уголовный Трибунал по бывшей Югославии вынес неоднозначный приговор по делу Момчило Краишника, лидера боснийских сербов. Суд, приговорив его к 27 годам заключения, признал его виновным в массовых убийствах, преследованиях и изгнании несербского населения во время войны, но оправдал его, в свою очередь, по обвинении в геноциде, считая, что, хотя в Боснии совершался геноцид, невозможно однозначно доказать намерений преступников. Суд посчитал, что общей целью совершенных преступлений был этнический передел территорий посредством резкого изменения этнических пропорций. Свои убеждения суд подтвердил текстом постановления, принятого 12 мая 1992 года парламентом боснийских сербов, в котором, в качестве одной из стратегических целей, было указано «отделение сербов от двух других национальных меньшинств». Несмотря на предупреждения командиров, информировавших, в том числе, и самого обвиняемого, что это будет невозможно без геноцида, суд признал, что был совершен геноцид, однако виновные не хотели его совершать. Для формулирования дальнейших оценок, необходимо ознакомиться с обоснованием этого приговора. Однако не подлежит сомнению, что его тезисы о «случайном геноциде» весьма противоречивы, а само дело требует более широкого обсуждения.

Специфической чертой преступлений против человечности, а геноцида в особенности, является тот факт, что они могли быть совершены конкретными лицами, но в рамках преступной системы государственной организации, либо же, как в случае Волыни, политической организации, которая в сфере идеологии была связана с фашизмом и располагала вооруженным крылом в виде отрядов УПА. Организация Украинских Националистов, реализуя свою цель — создание независимого украинского государства, в своих программных положениях была организацией антипольской, антисоветской и антикоммунистической. После раскола в 1940 году возникли две организации — под руководством Степана Бандеры и Андрея Мельника. Третьей националистической группировкой руководил Максим Боровец. В результате взаимного соперничества, прибегая к насилию и террору, бандеровцы постепенно ликвидировали политических конкурентов. Прежде всего, именно УПА, боевые отряды ОУН и бандеровская служба безопасности, несут наибольшую ответственность за геноцид польского населения. Помимо конспиративной деятельности, ОУН-УПА оказала значительное влияние на украинскую общественность, осуществляя непосредственную власть в так называемых регионах. В связи с тем, что гитлеровские оккупанты могли контролировать только крупные населенные пункты и проводить карательные акции, польское население, окруженное стихийной массой украинцев, было абсолютно безоружным и беззащитным, а преступники были уверены в своей безнаказанности.