березы шумят». Поморщилась, приметив как Председатель при первых аккордах потянулся к бутылке, а внимательно прислушивающийся к льющейся из динамиков музыке Александр Васильевич — не глядя, четким и уверенным движением пододвинул к нему свою стопку. Сделала последнюю попытку достучаться до остатков здравого смысла руководства: «Вы бы, Захар Михайлович, поаккуратней с алкоголем, в вашем то возрасте! Если вам на себя наплевать, то подумайте о великом русском полководце, его врачи с нетерпением ждут на обследование!» Генералиссимус неожиданно стал оправдываться: «Да мы немного, дочка. Не каждый день ведь с потомками встречаешься!»

Маня решила не испытывать судьбу и отправилась в любимую больницу, рассказать о своих приключениях, узнать что нового случилось в её отсутствие и предупредить. Чтоб капельницу приготовили. Одну, для заслуженного ветерана, Михалыч пусть рассолом похмеляется…

Медперсонал слушал о злоключениях Мани в неволе затаив дыхания, женщины то и дело ахали и по окончании повествования — Анатолий Александрович откашлялся и торжественно заявил:

— Мы, Мария Сергеевна, гордимся тобой! И рады, что ты в рядах нашего коллектива! Особую гордость испытываю от того, что принимали участие в твоем воспитании!

— Спасибо! — Растрогалась Маня. — Кто меня только не воспитывал! И мамка с папкой пытались, и в школе! Родители то всё больше на работе заняты были, в школе не до индивидуального подхода, тридцать человек в классе. Меня дядька вырастил, наркоман и фашист! Ну и вы приложили руку в последнее время! — Сделала комплимент врачам.

Удовлетворить любопытство медиков сразу не получилось — их интересовали детали и нюансы двухнедельных Маниных мытарств, так что пришлось пересказывать по новой, с подробностями. Особый интерес у врачей вызывала фигура генералиссимуса, сами они его ещё не видели и не общались, поэтому насели на Маню.

— А какой он из себя, Маня? — Гастроэнтеролог Марина Сергеевна, при мысли о том, что им доведется обследовать, а то и лечить самого Александра Васильевича, испытывала такое волнение, что чуть не подпрыгивала.

Маня задумалась:

— Ну он такой, с виду дед обычный. А на самом деле криповый. Вроде улыбка добрая, а в глаза заглянешь, там зима. Обычная такая русская зима, с березками. И поземка заметает овраги, набитые раздетыми трупами врагов…

— Мария! — Укоризненно заметил Толян. — Ну вот что за англицизмы и сленг, мы всё таки в восемнадцатом веке! А на тебя, между прочим, и до этого другие дети равнялись! Сейчас вообще в рот заглядывать будут и перенимать от тебя всё. Что значит криповый⁈

— Пиздец староверам и таджикам, — зевнул хирург. — массовые расстрелы и образцово показательный труд, вот что это значит. У Суворова не пофилонишь! Давайте спать, товарищи и надо бы сходить до школы, подозрительно там свет горит в компьютерном классе. Никак Губин Никиту построил и от компьютера оторваться не может.

Вопреки оптимистичным прогнозам — гудели пенсионеры три дня. Втроем: Анисим, Захар и Суворов. Генералиссимус за это время освоил сборку и разборку СВТ ветеринара, а на второй день выиграл её у него в карты. Раздосадованный Анисим заявил: «Нешто, Александр Васильевич, я не подарил бы вам её⁈ Признайтесь, что мухлевали?» На что Суворов невозмутимо парировал: «Не пойман, не вор!» Ветеринар, не долго думая — вломил Егора, наябедничав, что у того ещё патроны к этой винтовке имеются.

На третий день генералиссимус, опохмелившись с утра, заявил что военный трибунал приговорил виновных к смертной казни через расстрел и повелел доставить приговоренных. Ермолов, вызванный Татьяной усовестить разошедшихся — попытался его образумить. Мол всего двое их из командования, а для трибунала надо три человека. Суворов, сфокусировав взгляд на Серёге, спросил:

— Служил? В каком чине⁈

— Так точно! Служу! Участковый инспектор полковник полиции Сергей Ершов! Участвовал во второй чеченской! — Бодро отрапортовал Серёга.

— Учись, подполковник! — Бросил Лешке. — Вот мы втроем и постановили расстрелять супостатов, так ведь⁈ Штук пять надо, ружжо проверить! Найдется пяток, кого не жалко?

— Так точно! — Не замедлил с ответом участковый. — Только того, там трое несовершеннолетних ещё, но учитывая тяжесть содеянного, вполне заслужили!

— Это из этих, из азиатов которые? — Уточнил Ермолов и дождавшись утвердительного кивка, продолжил. — Только меня возьмите, я тоже хочу ружье испытать!

Чтоб далеко не забираться — под расстрел определили пожарище возле фермы. Суворов удивился: «А чего народ не собрали⁉» Серега хотел было сказать, что нет желания шокировать население, не привыкшее к такому, как стали подтягиваться люди. Неведомо какими путями извещенные о казни. Одно слово — деревня! Как ни странно, ни у кого жалости и сочувствия (чего так боялся участковый) приговоренные не вызывали. Анисим, так тот сам порывался принять участие в экзекуции. Серёга его нервно отпихивал: «Не положено, дед, ты гражданский!» Александр Васильевич проявил сочувствие к собутыльнику: «Да дай ты ему поджигателя стрельнуть! За малым все хозяйство по миру не пустил!» Участковый сдался и вручил ветеринару свою сайгу.

Мероприятие прошло без излишнего драматизма, четверых таджиков и хозяина хутора после вынесения краткого приговора генералиссимусом: «Виновны, значица, пришла пора ответ держать!» — застрелили из трех стволов. После чего Суворов с Ермоловым сходили до тел, тщательно изучили характер повреждений от пуль и ещё немного попрактиковались. Серёга от такого не целевого расходования боеприпасов морщился, но стоически молчал. Отыскал глазами в толпе Толяна, отозвал его в сторонку:

— Ну чо, к вам их везти?

— Не, спасибо, — вежливо отказался хирург. — у нас ещё три свежих и практически целых есть, а эти даже отсюда неаппетитно выглядят. Вы лучше от староверов материал привезите, только отбирайте нормальных, такого вот не надо.

На третий день прискакал курьер с завода, с донесением, что все прибыли, а места для размещения не хватает. Суворов усовестился и вопросительно уставился на Председателя, тот схватился за голову:

— Александр Васильевич, мы все подготовили! Только одна Сатка столько народа принять не в состоянии, временно подготовили в трех заводах жилье! А как весна придет окончательно, около тысячи человек и всех каменщиков на строительство плотины отправим. Расул в курсе должен быть, неужто не сказал? — Спросил у курьера.

— Нам гражданские не указ, — меланхолично ответил тот. — у нас генералиссимус!

Суворов, посовещавшись с Захаром — надиктовал и подписал распоряжение распределить людей согласно указаниям владельца завода. Пробовали привлечь к управлению делами Губина, но тот руками и ногами отбрыкивался, мол на такой случай и управляющий есть, и секретарь его в заводе присутствует и вообще — он потомкам