Шрифт:
Закладка:
Мэрфи страшно возбудился и загорелся этой идеей. Для Копинского нашли микрофотоаппарат, вмонтированный в портсигар, и научили им пользоваться. Еще один кирпичик в фундамент внедрения агента в логово ЦРУ в Берлине заложен.
Север получил сигнал от Эрвина о срочной встрече. Не теряя времени, он отправился на конспиративную квартиру. Александр был сильно взволнован.
– Ко мне приходил Слива, помнишь, я рассказывал о нем?
– Бандеровец?
– Да. Мы наводили справки, тот еще гад. Каратель. Что он хотел?
– Мэрфи, не ставя меня в известность, поручил Остапу проследить за Смирновым.
Такой проверки следовало ожидать. Но Эрвин слишком возбужден.
– Почему он пришел к тебе?
– Он довел его до службы в советском секторе, и он уверен, что Ветер слишком профессионально проверяется. Он подозревает, что это человек КГБ. Предложил мне в следующий приход захватить его и допросить с пристрастием. Тогда мы сдадим его американцам и получим премию.
– Почему он не пошел сразу к Мэрфи?
– Так у него, кроме подозрений, ничего нет, а одному ему с этим не справиться.
– Что решили?
– Вечером я приду к нему в гости, обсудим.
– Пить будете?
– Конечно. Насчет выпить он не дурак. Просил меня захватить горилки.
– Какой горилки?
– Так он немецкий шнапс называет.
Действовать надо было быстро и решительно. Слишком опасен становился этот бандеровец.
– Я займусь этим вопросом, а ты, как закончишь, подъезжай сюда. Понял?
Гном сработала четко. Когда вечером Эрвин заехал, Север передал ему пузырек с таблетками.
– Достаточно одной, чтобы он свалился.
– Можно две, чтобы с гарантией? Он такой крепкий кабан.
– Можно. Едешь сейчас к нему. Давай препарат не сразу, пусть выпьет, расслабится, контроль уже будет не такой. Как он свалится, выйдешь на улицу, входную дверь не захлопывай. Я тебе мигну фарами, значит, езжай домой. Встретимся через три дня здесь же, но не раньше. Пусть все уляжется. Будут спрашивать, был ты у него или нет. Отвечай – был, тебя могут увидеть, потом повздорили, и ты уехал. Больше ничего не знаешь.
– Он живет по адресу…
– Мы знаем. Езжай.
Почти два часа Север с Гномом сидели в машине и наблюдали за обстановкой. Чтобы было удобно смотреть назад, Грета обняла Вилли. Надо было еще и целоваться – что только не сделаешь ради конспирации. Недалеко от них стоял фургон с надписью «Почта».
Эрвин поздно ночью вышел из гостей и направился к своей машине. По нему никак нельзя было сказать, что он два часа пьянствовал. Север мигнул фарами, агент уехал.
Неожиданно во двор заехали две машины полиции. Без сирены, но с включенными маячками. Из них стремительно выскочили несколько крепких мужчин в гражданском и в форме. Они отправились в соседний с Остапом Сливой подъезд. Следовало побеспокоиться о безопасности. Север как руководитель операции отвечал прежде всего за безопасность сотрудников, наряду с ответственностью за результат операции.
Сигнал для экстренного отхода группы эвакуации – три коротких гудка. Если полиция, или кто там с ними, в спешке перепутали подъезды, а их каким-то образом вызвал агент ЦРУ, то приехавшие вернутся с минуты на минуту. Решение надо было принимать мгновенно. Иначе двор заблокируют и начнут проверять всех находящихся здесь. Засада на изменника рисковала превратиться в капкан для охотников.
– Быстро выходи, – скомандовал Матвей напарнице. – Только спокойно. Дойдешь до угла, будешь наблюдать. При любом обострении ситуации ты должна немедленно скрыться и по экстренному каналу покинуть Берлин. Все. Уходи.
Девушка молча выполнила приказ. Север аккуратно повернул ключ в замке зажигания, мотор успокаивающе заурчал. Теперь достаточно мгновенья, чтобы сорваться с места, но не для того, чтобы быстро скрыться, а чтобы успеть трижды бибикнуть и пойти на таран полицейских машин. Он тем самым отвлечет внимание и силы на себя, что даст коллегам из почтового фургона возможность скрыться в поднявшейся суматохе. За себя Матвей не переживал. Силовая тактическая подготовка в спецназе ГРУ давала хорошие шансы на то, чтобы в рукопашной справиться с немецкими оперативниками и раствориться в ночном городе.
Через несколько минут группа правоохранителей вывела в наручниках какого-то мужчину. Они стали рассаживаться по машинам. Один из немцев задержался, чтобы внимательно рассмотреть машину Вилли, но его быстро окликнули. Полицейский кортеж так же стремительно, как и появился, умчался прочь.
Из-за угла показалась хрупкая фигурка девушки. Кто-то должен был проверить ситуацию на месте, и Гном решила проявить самостоятельность.
«Молодец девочка. Не струсила. Знает свое дело», – мысленно похвалил напарницу Север.
Девушка не торопясь прошла вдоль дома, ненадолго задержалась у нужного подъезда и одобрительно кивнула. Затем так же спокойно, продолжая наблюдение, прошла до другого угла. Матвей дважды мигнул фарами.
В это время из фургона вышли два крепких парня в фирменных комбинезонах почтовой службы и понесли в подъезд большой деревянный ящик. Наверное, кому-то прислали большую посылку. Минут через двадцать они вышли с тем же ящиком. Очевидно, адресата не застали дома, хотя ящик заметно потяжелел. Мягко завелся мотор, и фургон, упрямо фыркая, укатил.
Дело было сделано.
Через два дня куратор встретился с информатором.
– С Мэрфи виделся?
– Вчера. Мне кажется, его больше интересует мой поход к русским танкистам, чем судьба Сливы. Он просто спросил, когда я видел его последний раз и было ли что-то подозрительное. Получив ответ, сразу перешел к инструктажу, на что надо обращать внимание при посещении советской воинской части.
– Что-нибудь еще?
– Я передал ему первую заметку от Ветра, – Эрвин засмеялся. – Тут же вызвал переводчика. Ему понравилось, обещал разместить в ближайшем выпуске «Посева» или «Граней». Повязать хочет Ветра.
– Значит, все идет по плану. Александр, все хочу тебя спросить, твоя жена знает, что ты работаешь на советскую разведку?
– Знает. – Голос собеседника был ровный и спокойный. – Ты не переживай, моя Элеонора меня не сдаст и вас тоже. Пока я работаю на вас. Она у меня крепкий боец. Закалка гитлерюгенда.
– Что ты этим хочешь сказать? – попросил пояснить Вилли.
– Понимаешь, гитлерюгенд – это не наши пионеры. Наши поют песни, стихи читают, ходят строем, помогают слабым. Многое строится на энтузиазме. Пока наши жгут пионерские костры, югенды жгут неправильные книги. У немцев это, прежде всего, дисциплина и порядок. Поют они предпочтительно марши и ходят тоже маршем. Понятна разница? Помощь оказывают не по желанию, а по расписанию. У всех есть книжечка, куда записывают каждый такой поступок и достижения в спорте. От этого зависит, какой значок тебе вручат. Все учитывается.
– Знаменитый немецкий орднунг.
– Не только это, но и поощрение отличившихся. Наиболее достойные получают кинжал гитлерюгенда.
– У меня тоже был перочинный ножик, хоть я и был пионером, а не хулиганом, – Северу стало даже как-то обидно.
– Кинжал вручается членам гитлерюгенда в качестве знака отличия не столько как отличие за усердие в учебе, сколько как возможность подчеркнуть привилегированность и принадлежность их владельцев к определенной военизированной элитной группе. Они должны были пройти посвящение. На клинок наносилась надпись-девиз Blut und Ehre.
