Шрифт:
Закладка:
— Ты мне должна рассказать все, —ловлю ее взгляд. — Как на исповеди.
— Что «все»? — судорожно выдыхает она.
— Для начала мне нужно знать о том видео... — Тень пробегает по ее лицу, а губы начинают мелко дрожать. — Все, что помнишь.
Надеюсь, его больше нет в свободном доступе. Еще вчера дал своим пираньям задание уничтожить любое упоминание.
— Да ничего я не помню, — сокрушенно качает головой и прячет лицо в ладонях. — Вообще не представляю, откуда оно взялось.
Еще интереснее. Прямо мистический триллер у меня тут.
— Так не бывает, — хмурюсь я. — Возвращайся назад и пошагово ищи, где начинается провал в памяти и где заканчивается. Озвучивай каждое движение, даже самое незначительное или неважное.
Елена кивает, сжимает кулаки и смотрит на них невидящим взглядом. Несколько секунд сидит неподвижно и, кажется, не дышит. Я терпеливо жду, не тороплю. Пусть подумает. Наконец она отмирает и начинает быстро-быстро говорить.
Рассказывает, как пошла к адвокату. Чем закончилась их встреча. Как потом ей стало плохо, а очнулась уже дома. Внимательно слушаю ее рассказ, отмечая малейшие детали.
— Подожди, — перебиваю осторожно.
Елена вскидывает на меня глаза.
— Тебе плохо стало после адвоката. Ты там что-то ела или пила?
— Нет, — качает головой, хмурится и вновь смотрит на меня. — Я пила воду. Любовь предложила чай еще перед началом разговора, а у нее в кабинете так душно... я попросила воды.
Вот же тварь. Люба-Люба... не тому человеку ты решила перейти дорогу.
— Ты думаешь, это она мне что-то подмешала? — схватывает мою мысль Елена, а я лишь снисходительно улыбаюсь.
Лучше поздно, чем никогда. Когда судишь людей по себе, сложно предположить, насколько они могут быть гнилыми.
— Я в этом почти уверен, но, к сожалению, доказательств нет и, вероятно, уже не будет, — зло дергаю плечами.
Хотя... грязно играть я тоже умею. Можно, в принципе, и пошаманить.
— Так, что там дальше?
— Опека, — горестно вздыхает Елена. — Я не знаю, откуда взялись эти бутылки.
Зато я, кажется, знаю. Очередная засада, которую не так просто обойти. Но все же проще, чем с «моральным обликом матери». Мельком смотрю на часы. Уже можно звонить и дергать за старые связи. Да и Молотова надо подтянуть, раз уж с его легкой руки в этой истории появилась Люба, пусть и помогает ее уничтожить.
— Не переживай. Это решаемо. Есть еще какие-то нюансы?
— Меня уволили. — Она закусывает губу, сдерживая слезы. — Теперь у меня еще и работы нет.
Закрываю глаза на несколько секунд, чтобы перевести дух. Есть еще какой-то пиздец, который с ней не случился? Нахрена я так долго ждал? Надо было брать за шкирку и делать все грубо, но эффективно. Не пришлось бы сейчас ломать голову, как разрулить тонну дерьма, что навалил Илья.
Ладно. К черту лирику.
— Это плохо, но не критично, — говорю, прикинув навскидку парочку идей. Да и наведаться можно к директору этой школы. Прознать, откуда ноги растут. Может, все и не так плохо.
— Ты так думаешь? — Во взгляде Лены столько надежды, что меня прошибает насквозь. Второго шанса не будет, я должен сразу сделать все красиво.
— Я в этом уверен, — поднимаюсь на ноги и отхожу к окну. — Мне нужно больше информации о твоей семейной жизни.
— Тебе нужна грязь? — морщится она.
— Необязательно, это все равно недоказуемо, — усмехаюсь одними уголками губ. Рустам принесет мне всю возможную грязь в зубах. — А вот какие-то особенности...
— Нет. Ничего такого не было. — Лена вздыхает. — У нас была идеальная семья... я до сих пор не верю, что все это было иллюзией.
— Так не бывает, Лен, — хмурюсь я. — Мудацкая натура должна была все равно выбираться на поверхность.
Отрицательно качает головой. А я озадаченно чешу подбородок. Не верю в то, что все было так безоблачно. Не могло быть. Не в шорах же она с ним жила. Или не замечала, или не хотела замечать, или не хочет рассказывать. Но мне надо знать, в какую сторону копать.
— В сексе какие-то закидоны? — предполагаю еще одну крайность гадкой душонки Ильи.
Елена краснеет до кончиков волос, отводит взгляд и снова качает головой.
— Нет... — запинается на полуслове. — Секс у нас был традиционный.
— Лен. — Нехотя поворачивается ко мне. — Ты же меня не обманываешь?
Молчит и нервно кусает губы. Стесняется или стыдится? Ладно, сейчас все равно ничего не добьюсь. Она закрылась и напугана. Позже. Пока по делу.
— Что еще может быть? Насилие? Абьюз?
С замиранием сердца жду ответ.
— Нет, мне не в чем его упрекнуть.
Слава богу, хотя бы здесь не отличился.
— Что там за история с изменой?
— Я застукала Илью со своей сестрой. Пришла к ней в гости, а там он...
Ее голос звучит глухо и безжизненно. Все еще переживает. А меня инстинктивно кроет. Не хочу, чтобы он оставался в ее жизни даже воспоминанием.
— Дальше, — цежу сквозь зубы.
— Он выгнал меня из дома. Сказал, или я все это терплю, или...
— Ты ушла, — нетерпеливо перебиваю. — Куда?
— Алена с Глебом приютили...
Глеб хороший парень. Невольно вспоминаю их проблемы, которые пришлось решать, и улыбка трогает губы. Молодой, дерзкий, горячий, но Алена его стабилизирует. Ученик и учительница. Почти нереальный исход, но они своим примером доказали, что все возможно, если есть любовь.
— А потом квартиру нашла.
Голос Елены возвращает в реальность.
— А сын?
— Он был у свекрови в гостях. Когда я поехала, чтобы забрать, мне не открыли. Охранник потребовал, чтобы я ушла...
Охренели в край? Это все безнаказанность.
— И ты ушла? — уточняю я.
— А что мне оставалось?
— Позвонить в полицию и хотя бы зафиксировать этот факт. Сейчас уже поздно, — вздыхаю и качаю головой, примерно прикидывая, как все это будет представлено в суде. — Они могут сказать, что ты не интересовалась ребенком.
— Но это неправда! — горячо восклицает она и вскакивает на ноги.
— Это грязные методы ведения дела, — равнодушно пожимаю плечами. — И что-то мне подсказывает, что твой муж использует их все.
— Что же делать?
