Северный фронт, Новгородское направление

19 августа 1941 года

– Вперед! – подал команду Василий, глядя на часы. Танки прошли Сутоки и двинулись по дороге к фронту. Пока немцы их не слышат, 1600 метров дороги скрывает перелесок впереди. Там взлетели зеленые ракеты. Мотострелки подали сигнал, что обнаружены, и начали атаку.

– К бою! Полный вперед!

Расчет был верен, заряжающие двинули заслонки наддува вниз, включая турбины, и забрались в башни, танки набрали полный ход и развернулись в три цепи. Здесь места не слишком много. Рев двигателей на немцев подействовал просто магически!

Лишь две огневые точки продолжали выплевывать сполохи огня, остальные замолчали, зато загрохотали орудия танков, посылая в отступающую пехоту шрапнельные гранаты.

Проскочив линию немецких окопов, Василий остановил танк. На все танки уселся десант, и развернутый строй машин покатился дальше на юг. Дождей давно не было, так что почва танки держала. Через три километра форсировали с ходу небольшую речушку у Окатово. Шесть танков пошли прямо, к шоссе и монастырю, остальные довернули направо.

Сорок оставшихся танков выли, как пара эскадрилий или полков ТБ-3. У немцев в Борках и слева от них зажглись и зашарили по небу прожектора. На их фоне появились тоненькие стволы «флаков-88».

– Батальон! Короткая! – приказал Василий, а сам пытался определиться на местности и снять с карты дистанции.

Пеленгаторы на перископах были. По трем курсовым углам получил точку, перевел дистанции в номера трубок по таблице, расстояние было достаточно большим: 4250 метров и 7600. Передал данные для стрельбы, и над поселком и немецким аэродромом повисли облачка разрывов шрапнели. Прикрываясь домами поселка, две роты продолжили наступление на Борки, но вперед пошел танковый десант. Сам Василий с двенадцатью танками перескочил шоссе и, используя лесополосы как прикрытие, двинулся к аэродрому, данных о котором на картах не было. Вот тебе и разведка!

В этот момент Ухтомский доложил, что захватил оба моста и четыре капонира с двумя исправными орудиями. Немецкий полк разворачивается на месте, на помощь Боркам не спешит. Слева за спиной Василия сильная перестрелка, видать в монастыре кого-то прихватили, но запрашивать доклад Василий не стал, сам не любил, когда лезли с «советами» под руку. Позиции «флаков» на аэродроме обнаружили и обстреляли. Сами немцы помогли, зажгли огни, давая возможность своим «асам» улететь. Ага! Как же! Лучшее ПВО – это свои танки на аэродроме противника. Личный состав «героического люфтваффе» рванул в Сергово после первого же залпа шрапнели, бросив свои «лапотники» и «мессеры». Организованно добежать и доехать им не дали. В ходе боя за Борки мотострелки перескочили через Веронду по пешеходному мосту и соединились с батальоном Ухтомского, образовав плацдарм на правом берегу реки. Деревушка Борок тоже перешла от немцев к нам. Доклад из монастыря: он взят, в руках танкистов оказался генерал пехоты Куно фон Бот, командир первого армейского корпуса 18-й армии. На не успевшей полностью сгореть карте видна расстановка сил противника на участке фронта от Кингисеппа до Старой Руссы.

Василий связался с Барановым, запросил связной самолет вывезти пленного и карту. Узнал от Баранова, что у него потеряно на переправе всего три танка, взяты Большие Угороды, Мелковичи и Страшево. Наступление развивается без особых проблем. Они возникнут утром, когда в небе появится 8-й корпус. Батальон окапывался, перестреливаясь с немецким 67-м танковым батальоном 8-й танковой дивизии немцев. Это стало известно из карты фон Бота. На участке между Новгородом и Еруново находились части трех немецких дивизий: 11-й, 21-й и 290-й. Все дивизии пехотные. Две из них входят в первый армейский корпус, одна числится в 56-м моторизованном. На участке наступления Баранова находится 36-я мотодивизия, в которой танков нет, только самоходки. Эти данные развязывали Виктору Ильичу руки. Немцам было просто нечем остановить его дивизию. Свой резерв и артиллерию Баранов немедленно начал перебрасывать на левый фланг к Новгороду. Пикантность ситуации заключалась в следующем: на 73 квадратных километрах площади, глубиной, не превышающей 3,5 километра, скопилось море пехоты и артиллерии противника. А выходов у них только два: либо взять Новгород, либо выбить 3-й мотострелковый полк и батальон Василия. Но наступать они могут только в двух местах: через поле у Трех Отроков или через единственный мост у Сергово. Берега Веряжи там болотистые, наши саперы еще во время подготовки города к обороне набросали там кучу надолбов на обоих берегах, напрочь закрыв подходы к ним какой-либо техникой. Имея пригорок в Сергово, вся река как на ладони и под обстрелом. А сама Веряжа в нижнем течении широкая, практически озеро, и с колокольни Михайло-Клопского монастыря просматривается отлично. Главное – день простоять, да ночь продержаться. Тем более что более сотни зениток группа теперь имела.

С раннего утра подошедшая артиллерия взяла под обстрел склады боепитания, которые немцы заботливо отметили на «предоставленной» карте. В тот день немцы произвели 11 атак, пытаясь выбить 28-ю дивизию и первую роту с позиций в городе. Поле у Трех Отроков густо усеяли трупы. Зашевелились и наши соседи на правом берегу Волхова. Два полка третьей дивизии Коровников перебросил в город.

Ситуация резко изменилась, и оставаться в стороне стало слишком невыгодно. Плюс подошли суда с Ладоги и начали высаживать 198-ю дивизию. Она была сильно потрепана, но обстреляна, кадровая, не наспех скомплектованная. Многие красноармейцы вторую кампанию начали. Отбив с помощью майора Мартынова, зенитчика из 306-й ОЗАД, три налета авиации противника (малокалиберные «эрликоны» освоили сами, а на Flak-88 и Kommandogerät 40 Мартынов прислал своих людей в качестве командиров и наводчиков. Его же люди ремонтировали поврежденные ночью немецкие орудия), вытеснили и уничтожили противника на правом берегу Веряжи, соединившись с гарнизоном города. Пополненные полки 28-й дивизии занимали правый берег реки и окапывались. С «другом Жукова» отношения сразу не сложились. Это больше моя «заслуга», чем Василия, ибо в прославленных героях той войны генерал не числился, и хотя я лично, со слов отца, отрицательно относился и отношусь к генералу Черняховскому, сразу оговорюсь, в исполнении 1944 года, когда он «заматерел и загордился собой», менять шило на мыло я не захотел. С Черняховским поддерживали взаимодействие, передавали ему сведения наблюдения и разведки, а Крюкова игнорировали. Прямой связи с ним не имели, а радиостанцию мы предоставили только комдиву-28. По-прежнему 1-й гвардейский отдельный батальон был единственной силой, способной удержать не только город, но и его окрестности. С этим приходилось считаться всем. А через три дня мы соединились со своей дивизией. Немцы продолжали удерживать плацдарм, сдаваться они не собирались. Атаки на город они прекратили, пере шли к глухой обороне. Им обещали, что их деблокируют в ближайшие дни. Попытались с рубежей Мшаги, не получилось, тогда пошли в обход озера. 28-я, получив танки, ушла туда, на правый берег, вместо нее прибыла 3-я ДНО, и начали пополнять третью танковую дивизию. Фронт под Ленинградом стабилизировался. Сил наступать не было у обоих противников. Наш фронт сменил название, теперь он стал Ленинградским. Лучше от этого нам не стало, ну, разве что начальству. Немецкие танковые дивизии, 1-ю и 6-ю, немцы отвели на переформирование, 8-й корпус улетел на юг. Затишье, можно сказать. Вяло перестреливаемся с окруженными немцами, которые перешли на подножный корм, направляя в котлы собственных лошадей. Мы их поджали малость, отбив Три Отрока и Ракомо. Но они держатся, хлеба и зерна они захватили много. Не голодают. Мсту немцы форсировать не смогли, там их тоже остановили, так что деблокада им не грозит. Василий получил в подарок папаху и отпустил лихие усы. И в батальоне, и в дивизии имеет кличку и позывной «Чапай». Вполне почетная кличка.