Быстро облетев капсулу, я оказался у того самого окна, откуда доносился крик. Там оказалась грудастая блондинка в любимом халате Царя поверх голого тела. Я явно прибыл не вовремя, но теперь едва ли мне было дело до приличий. Зависнув напротив блондинки, я каркнул:

— Буди Царя!

Реакция была неожиданная. Девушка, истошно заверещав, бросилась прочь.

— Чего орешь, дура?! — взревел заспанным голосом Царь откуда-то из глубины помещения.

Ну, по крайней мере, цель была достигнута и Царя я таки разбудил.

— Та-а-ам! — вжавшись в дверь, указала пальцем девушка на окно. Там мышь летучая — го-во-ря-щая!

Так как окно было открыто, я сел на подоконник и осторожно заглянул в комнату.

— Тьфу ты! — в сердцах воскликнул Царь, потом повернулся к своей пассии: — Совсем дура?! Ворона, что ли говорящего не видела? Пшла вон отсюдова!

Блондинку долго уговаривать не пришлось, скинув халат, она быстро схватила свои вещички и так прямо голая бросилась прочь из комнаты. Я подумал, что все же хорошо, что не пустил вперед отца, а прилетел сам. Даже такая ситуация вмиг бы могла заставить отца передумать иметь дело с Царем.

— Что ж вы, княжич, вот так — без предупреждения? — крякнул неодобрительно Царь, начав одеваться. — Что-то случилось? Я ведь думал, вы уж больше мою скромную обитель не посетите.

— Дело есть, — ответил я.

— Дело, — нарочито-задумчиво протянул Царь. — Опасно сейчас дела вести. Не знаю, что у вас там происходит, но в городе полным-полно столичных служащих. Следователи, Тайная канцелярия, за вами тоже приглядывают. Знали?

— Догадывался, — с трудом протянул я, длинные слова Гарычу давались непросто.

— Надеюсь, дело у вас серьёзное. Но сразу предупреждаю, следить сейчас за кем либо, когда в Варгане неспокойно — опасно. Никто из моих не согласится.

А вот то, что сказал Царь — весьма любопытно. Нет, в том, что за нами будут приглядывать сотрудники Тайной канцелярии, я не сомневался. Но сейчас же только убедился, что не дать отцу заниматься запрещённым зельем для мамы самостоятельно, было правильным решением.

— Следить не надо, — сказал я. — Дело серьёзное. Платим много.

— Плати-те? — уточнил Царь.

— Отец. Князь.

Царь удивлённо округлил глаза, поспешил запахнуть получше халат и выпрямится.

— А сейчас с кем беседую? — осторожно поинтересовался он.

— Яр.

Царь с едва заметным облегчением выдохнул.

— Хорошо, что там у вас за дело, княжич?

Вот теперь предстояло самое сложное: как объяснить все про темную ведьму и зелье, обсудить детали и договориться об оплате, имея только ограниченные речевые возможности ворона?

— Запрет. Зелье. Ведь… — начал было я, но не договорил, так как все резко прекратилось, и с меня сорвали Вороново око.

— Что там?! — лицо отца оказалось так близко, что я отпрянул.

— Все нормально, я встретился с ним. Но мне нужно немного больше времени.

— Зачем?

— Чтобы все обсудить.

— Ты не будешь обсуждать, я сам разберусь, но для начала хочу на него взглянуть.

Не дав мне возразить, отец водрузил на голову Вороново око и застыл, закрыв глаза.

Что там сейчас происходило, оставалось только гадать, но отец простоял неподвижно довольно долго.

Я смотрел в окно и любовался ночным пейзажем Воронового гнезда, когда отец меня сипло позвал:

— Ярослав.

— Ну, как все прошло? — встрепенулся я, повернувшись к нему.

— Не знаю, — заторможено ответил отец, бесцельно вертя в руках диадему с черным камнем в центре.

— Ну? Вы о чём-нибудь сумели договориться? — нетерпеливо спросил я.

— Нет, это довольно сложно. Но одно я точно понял, он готов помочь, но оплату возьмет немалую.

— Сколько?

— Больше двухсот тысяч.

— Сколько?! — возмущённо воскликнул я. Все-таки не стоило давать отцу договариваться с Царем, он же совершенно не умеет торговаться.

— Все равно нам еще предстоит обсудить все детали, — не обратил он внимания на мой возмущенный тон, — думаю, мы сможем договориться о меньшей сумме.

— Вы договорились о встрече?

— Да, он, этот человек, не понял, что я это не ты. Он назначил тебе встречу в борделе на завтра. Он сказал, ты знаешь в каком именно. Но ты не пойдёшь. Я пойду.

Я возмущенно фыркнул.

— Ты не можешь пойти в бордель. До того, как ты отобрал у меня Вороново око, Царь рассказал, что за нами приглядывает Тайная канцелярия. Этого делать нельзя ни в коем случае.

— И что ты предлагаешь? — нахмурился папа.

— Я должен идти. Мое нахождение в запрещенном борделе не будет выглядеть так странно, как твое. Да и полагаю, за мной так тщательно не приглядывают, как за тобой.

Отец поморщился, закачал головой, окинул меня тяжелым взглядом:

— Ты сумеешь?

— Я уже это делал.

Видно, что решение отцу далось непросто, но он все же сказал:

— Хорошо. Но в случае чего, ты должен сразу же звонить мне.

В ответ я только кивнул, потом спросил:

— Сколько уйдёт на это денег? Сколько мы можем себе позволить потратить на зелье?

— Нисколько, — горького усмехнулся отец. — Мы не знаем, где брать деньги на первый взнос по займу, возможно придётся где-то еще перезанимать.

— То есть у нас сейчас нет на это денег? — осторожно поинтересовался я, мысленно сетуя на то, как же все не вовремя.

— Найдем, я возьму с денег займа, — ответил отец. — А потом что-нибудь придумаем.

— Но этого делать нельзя! Мы должны продолжать строить завод, иначе все встанет.

— У нас остались еще земли, можем сдать в аренду Вулпесам.

От возмущения я даже дар речи потерял, ошалело уставившись на отца.

— Знаю, что ты сейчас думаешь, — словно бы извиняясь, грустно улыбнулся отец. — Но это для Златы и твоего брата, мы не можем их подвести.

— Для сестры, — оторопело поправил я его, не веря до конца, что он это сейчас всерьез.

— Или для сестры, — согласился отец, снова печально усмехнувшись.

— Нет, только не Вулпесы, — категорично возразил я. — Мы что-нибудь обязательно придумаем. Найдем деньги.

— Придумаем, сын, — отец снисходительно улыбнулся, подошел, приобняв меня за плечи, похлопал успокаивающее по спине.

Он не верил, что можно что-то придумать, это легко читалось в его глазах. И я знал, почему он так торопится — для мамы каждый день был на счету, и ребенка она могла потерять в любой миг. Это ее убьет, на сегодняшнем ужине мама в буквальном смысле светилась от счастья, сияла так — словно ее светоносной ойрой натерли. И если это случится вновь — возможно это станет последней каплей, теперь я понимал это настолько же хорошо, как и папа.