— Состав очень интересный. Большое содержание меди в эритроцитах, — ответил Виктор. — Возможно вместо гемоглобина у заражённых содержится гемоцианин?

Доктор оторвался от писанины. — Как такое может быть? Ведь гемоцианин встречается только в крови моллюсков, членистоногих и онихофор, являясь для них аналогом гемоглобина. То есть переносит кислород. И значит…

— Значит кислород окисляет не железо, а медь, — закончил мысль Витя.

— Но почему тогда кровь не голубого, а жёлто-зелёного цвета?

— Дядь Дима, вы же знаете, что эритроциты на самом деле жёлто-зелёные и лишь в совокупности образуют красный цвет в связи с наличием в них гемоглобина, содержащего железо. Возможно содержание железа в гемоцианине незначительно, поэтому у подопытного вместо красной крови жёлто-зелёная субстанция. Выходит они действительно химеры, соединяющие в себе несколько видов животного мира, диаметрально отличающихся средой обитания. Ведь классическая древнегреческая мифология Химеру трактует как чудовище с головой и шеей льва, туловищем козы и хвостом в виде змеи. А к более поздним химерам добавили ещё крылья. Вот вам и разные виды в одном теле.

Доктор посмотрел на Виктора и строго произнёс, — Не отвлекайся. Что там ещё?

— Также много тромбоцитов и лейкоцитов. Но это анализ с ножа. То есть, с повреждённого места. Наверное на ране образуется просто огромное количество этих клеток. Эти клетки нужно изучить отдельно, может они отличаются от наших. А ещё бы сделать ПЦР-диагностику и анализ ДНК.

— Хорошо, что у нас всё здесь есть. Давай теперь рассмотрим снимки, — профессор развесил на светящемся экране покадровку. — Обрати внимание. По распечаткам видно, что его организм претерпел изменения и хоть похож внешне на человеческий, всё равно имеет отличия. Вот череп, здесь видно поражение центра головного мозга, как раз там, где находится гипоталамус. Между двух полушарий сгусток красного цвета. Не удивляйся. Я выбрал специально такую гамму. Всё чужеродное обозначается красным, а где нет изменений, синим цветом. Так вот, подвигаем другой снимок к первому. Видишь, от сгустка в голове идёт такой же красный отросток и уходит в спинной мозг. Теперь ещё кадр, — доктор подвинул снимок. — Видишь? Из позвоночника выходят толстые отростки и разветвляются, как корни у дерева, — потом задумчиво добавил. — Или даже больше похоже на грибницу.

— Наподобие метастазов, — заметил Виктор.

— Да. Чем-то схожи. Может это новая форма рака? А ведь известно, что раковые клетки бессмертны. И скорее всего тромбоциты и эритроциты тоже изменены. Но всё равно не понимаю, как вообще такое может существовать? Вопросов больше чем ответов. План исследований я назавтра набросаю. У нас осталось шесть флакончиков препарата. Из них надо будет сегодня сделать один с добавлением солей, думаю, что это продлит действие блокиратора. Давай прямо сейчас этим и займёмся. Завтра хочу испытать новый состав. Эх, — вздохнул доктор. — Рук не хватает, помощников бы сюда и хотя бы ещё двух, трёх заражённых. Ну что, идём?

— Идёмте? — кивнул Виктор.

Они прошли в прививочную, чтобы взять образец блокиратора. Бешеный их встретил буйными приветствиями сотрясая клетку.

— Несмотря на тяжёлое основание испытательных ячеек, я попрошу прикрепить их днища к полу, — заметил профессор доставая из холодильника флакончик Беллерофонта.

— Пожрать бы ему дать, — сказал Виктор опасливо поглядывая на буянившего зомби.

— У них нет чувства сытости, — ответил доктор. — Так что корми его не корми, а жрать хотеть он будет постоянно.

Они вышли из бокса направившись в третью лабораторию. Лаборатория была заставлена медицинскими шкафами наполненными под завязку стеклянными химическими сосудами разных размеров и форм с яркими расцветками этикеток, на которых были написаны непонятные несведущему человеку формулы. У стены громоздилась центрифуга старой модели, рядом небольшой холодильник на тумбочке. Профессор подошёл к центрифуге, достал пузырёк с блокиратором из нагрудного кармана лабораторного халата и на секунду задумался. Потом сжал бутылёк в руке аккуратно открыв его. Положил колпачок на крышку аппарата обратившись к Громову.

— Витя, подай мне пожалуйста соль Мора. Вон на той полке в третьем шкафу слева от входа. Видишь пробирку с голубой этикеткой? Давай. Теперь открой её и высыпь мне в руку штук семь, восемь кристалликов.

— Вот так, на глаз? — удивился Виктор.

— Да. Здесь супер точности без надобности. Мы имеем дело пока неизвестно с чем, поэтому вычислять точность дозировки нет смысла. У нас есть своя классификация. Доза, вводимая нашему зомби, две с половиной собаки.

— Это как?

— Одна доза на одну собаку весом в двадцать пять килограмм. Вот и посчитай.

— Понятно, — кивнул Виктор осторожно вытряхивая частицы препарата на раскрытую ладонь профессора.

Дроздов бережно всыпал в бутылёк несколько бирюзовых непрозрачных кристалликов.

— Витя, подай ещё мне сернокислую медь, — попросил доктор. — Она улучшит связи между нервными окончаниями.

— Железо с медью? — удивился Виктор открывая пробирку с ярко-синим порошком. — Это же препараты взаимоисключающие друг друга, — констатировал он передавая реагент профессору.

— Я в курсе, — ответил доктор высыпая небольшое количество медного купороса в пузырёк и возвращая пробирку. — Нам бы ещё одного подопытного не принимавшего наш препарат, для чистоты эксперимента. На нём бы новый состав и опробовали. По моим расчётам, действие должно увеличиться до двух часов.

Профессор закрыл бутылёк, поместил его в центрифугу закрепив на барабане, выставил время и включил установку. Барабан завертелся, одновременно прокручивая флакончик по вертикали перемешивая внутренний состав до состояния отдельных молекул.

— Из чего же состоит блокиратор? — поинтересовался Виктор.

— Основа у него дистиллированная вода с примесью никотина в количестве сто миллиграмм на десять грамм. Для нас эта доза смертельна, а для заражённых в самый раз. Никотин улучшает всасывание, расширяя сосуды. Он нужен для резкого вброса того, что есть в препарате. Так же с ним в паре работает ацетилхолин, нейромедиатор, осуществляющий нервно-мышечную передачу. Вот он и отвечает за контроль поведения. Также там содержится атропин. Этот состав, который крутится в центрифуге, мы введём завтра. Нужно время для стабилизации раствора, ведь мы смешали два взаимоисключающих компонента. Я до этого пытался их соединить, но всё приходило в негодность, состав разлагался на осадок и серо-жёлтую жидкость. Сейчас я изменил соотношение, меди положил больше.

Центрифуга выключилась. Дмитрий Сергеевич достал склянку и подписав её поместил в холодильную камеру стоящую рядом. В дверь постучали.

— Войдите! — сказал профессор.

На пороге стоял командир ловцов. — Только что звонили из штаба,