Меня всколыхнуло шипение масла. Натан обжаривал овощи. Я передала ему томатный соус ещё до того, как он попросил его. В кастрюлю на плите он бросил немного спагетти, видимо, хотел приготовить мне пасту с соусом.

— Ты знаешь итальянскую кухню?

— Можешь накрыть на стол, пожалуйста? Посуда в шкафчике внизу.

Я повернулась к нему спиной и, хотя и неохотно, сделала, как мне сказал. Теперь я больше не боялась его; у меня остались только вопросы. Насколько я знала, мать Доминика была итальянкой; возможно, Натан научился готовить пасту у неё. Но Натан ей неродной, и когда ты учишься чему-то у другой матери, это происходит потому, что твоя мать далеко или её больше нет. Так случилось и со мной. Я научилась готовить, смотря передачи и наблюдая за тем, что делала мама моей лучшей подруги Тины, когда я приходила поесть к ней после школы.

Натан слил воду с макарон, бросил их в соус и наполнил до краёв две тарелки. Мы сели есть вместе за деревянный стол. Близко друг к другу. Но в тишине. Он смотрел в тарелку. Казалось, у него не было желания завязать со мной разговор.

Мы пили только воду, что меня удивило. Во время еды Доминик всегда заказывал вино и рассказывал мне, что и брат тоже любитель вин. В глубине кухни я заметила шкаф, полный странных бутылок, поэтому уверена, в доме есть что выпить.

— Сегодня днём я должен работать, — сказал Натан, прерывая ход моих мыслей, — если не знаешь, как провести время, можешь прогуляться, или как только мы закончим есть, я покажу тебе дом и найду чем заняться.

— Если бы знала, что у меня будет свободное время, взяла бы скрипку. Мы, музыканты, должны практиковаться каждый день. Это часть нашей работы.

Натан бросил на меня беглый взгляд, но ничего не сказал. Он просто поднял пустые тарелки и поставил их в раковину.

— Я могу их помыть, — любезно предложила я, — ведь готовил ты.

Натан медленно кивнул, затем попросил меня следовать за ним и показал мне дом. На самом деле здесь было всё: большая гостиная с красивым камином и двумя диванами в одном углу и кухней с противоположной стороны. В прихожей, из которой я пришла, первая дверь вела в кабинет Натана, вторая — в комнату для гостей, где я проснулась. Он сказал мне, что ванная находится за последней дверью, но не объяснил, что находится за третьей, сказал только, что она должна оставаться закрытой. Однако мне не составило труда представить, что это хозяйская спальня.

— Здесь ты будешь спать сегодня ночью, — заключил он.

Я напрягла слух и чувства. Правильно ли я услышала? Он правда сказал «ты будешь спать»?

— Извини, я не поняла. Я буду спать здесь? Одна?

Натан враждебно уставился на меня, оставаясь стоять у входа в комнату, в которой я проснулась. — Есть проблемы?

Я прочистила горло.

— Я думала, что… ну… понимаешь?

Мне трудно было выразиться яснее. Мы приехали сюда не просто так. Мы заключили сделку, и он обещал мне всего себя в обмен на то, что я уйду от Доминика.

Натан фыркнул.

— Не знаю, с какими людьми ты привыкла общаться, но я свои обещания не забываю. Я буду соблюдать наше соглашение, но время и способ, выберу сам.

От волнения у меня перехватило дыхание. Это было слишком расплывчато.

Или, возможно, слишком жестоко.

Одна мысль о том, что следующие два дня я проведу в муках — и желании — пока он решает сблизиться со мной, повергала меня в панику.

— Объяснись лучше.

Несколько мгновений он мрачно смотрел на меня, затем его губы искривились в улыбке, в которой не было ничего весёлого. Выражение было угрожающим, леденящим в жилах кровь. Ему понадобилось всего два шага, чтобы преодолеть расстояние между нами и заставить меня затаить дыхание. Натан наклонился и коснулся моего уха. Он держал руки в карманах, а своё тело упрямо удерживал на расстоянии от моего.

— Я тебя предупреждал. Я говорил тебе, что сделка со мной не доставит тебе удовольствия.

Я пыталась защититься, спастись.

— А я ответила тебе, что мы всё равно это сделаем.

Он вытащил руку из кармана и положил её на стену, рядом с моим лицом. Хотя Натан не прикасался ко мне, я чувствовала, как в тело вторгается жар, который трудно объяснить. Щека рядом с его рукой стала гореть.

— Будь осторожна, Миранда. Мрак в этих краях опускается быстро, и когда он наступает, от его ласк невозможно спастись. — Натан опустил голову. Я почувствовала, как его дыхание скользнуло по моему лицу, отягощённое обещаниями, которых, как поняла, я боялась. Сердце забилось быстрее. У меня появилось впечатление, что дом складывается сам на себя, пока не рухнет на меня или не поглотит меня.

Я перестала дышать, говорить и думать.

— Прогуляйся, успокой нервы, — предложил он с издевательской ухмылкой на губах, — когда вернёшься, ты найдёшь чистую одежду на кровати и готовый ужин.

Он не стал дожидаться ответа. Повернулся ко мне спиной и прошёл прямо в кабинет, закрывая за собой дверь на ключ. Натан не оставил мне другого выбора, кроме очевидного: бежать.

Я схватила ботинки и куртку. Надела их на бегу и вышла на улицу. В сельскую местность. В зелень и туман.

В неизвестность.

Куда угодно, только не оставаться с ним.

Глава 14

Миранда

Горячая вода медленно струилась по телу, расслабляя нервы и прогоняя зябкость, которую оставила во мне прогулка на свежем воздухе.

Я долго гуляла после того, как вышла из дома Натана. Час или два. Может быть, даже три. Я не останавливалась, пока не поняла, что тёмный силуэт, мелькнувший вдали, — это старый замок, и я нахожусь в долине Луары.

За время прогулки у меня не было недостатка в возможностях вернуться в Париж. Всё, что требовалось для этого — постучать в дверь любого из домов, которые мне попадались, или достать из сумки мобильный телефон и позвонить кому-нибудь. Но я так не поступила. Я не сбежала. Дождалась, когда солнце опустится за линию горизонта, и вернулась.

К Натану.

Разделась в комнате рядом с его кабинетом. Некоторое время я слушала, как он пишет, работает. Голая и озябшая, я представила, как Натан распахивает дверь и входит, не спрашивая разрешения. Я обнимала своё тело, мечтая, чтобы это сделали его руки. И когда фантазия стала более напористой, я зажала стон между губами. Я