— А ты поинтересуйся, — прибавила я нажим. — У меня было бы легче на душе, если бы ты хоть с кем-нибудь встречался. Просто не знаю, что я буду делать, если ты вырастешь бирюком, который сидит в одиночестве перед компьютером, питается готовыми обедами и моется реже, чем следовало бы. Твоей матери, Тайрон, будет очень, очень грустно это видеть.

Он тихо и протяжно застонал.

— Ты хоть попробуй, — попросила я. — Познакомься с Джулианой. Может быть, она тебе понравится. А нет — поищешь другую. Сделаешь это, хорошо? Ради меня.

Он кивнул.

Я улыбнулась и поцеловала его в макушку. Тайрон, он хороший. Просто нужно немного материнского участия, чтобы помочь ему вылезти из своей раковины.

Тайрон

Симона?! Это мог быть только Сэм и никто другой. Что он еще выкинул?

Миссис Картрайт

Я перемолвилась словечком со Стивом Форрестером в учительской. Профилактическая беседа, как говорится.

— Девочки из восьмого класса — как у них дела?

Он сказал, что учебный год еще только начался, но он вполне доволен классом. Девочки, по его словам, «живо интересуются предметом».

Когда я заговорила об игре в футбол на школьном дворе, представьте себе — он улыбнулся.

— Живость и хамство — не одно и то же, — сказала я, с трудом восстановив душевное равновесие. — Мисс Фишер сообщает, что, когда она отчитывала Кэти Спайсер, кто-то из девочек издал неприличный звук, причем довольно громко.

Стив обещал поговорить с ученицами восьмого класса о необходимости соблюдения дисциплины.

— Девочка из Америки, Сэм Лопес, — сказала я. — На мой взгляд, у нее, как говорится, завышенная самооценка. Вы со мной согласны?

Стив сказал, что Сэм неплохая девочка. Немного задиристая, но, по сути, хороший ребенок.

И я ему поверила. Двадцать лет педагогического опыта, а я все-таки поверила!

Мэтью

К этому времени операция «Саманта» приказала долго жить. Банда «Сараи» ушла в историю, про «Зараз» никто и не вспоминал. Все пошло не так, как ожидалось.

Но больше всего изменился Сэм Лопес. В классе он был всегда впереди, первым задирал измазанную чернилами руку заодно с другими зубрилками. Некоторые учителя — Уорд по математике, Фишер по рисованию — ругали его за то, что часто он поднимает руку, не зная ответа. Ему лишь бы повыступать.

Но у Стива Форрестера он по-прежнему оставался любимчиком. Если кто-нибудь смеялся над его дурацкими ответами, Стив говорил:

— Лишний энтузиазм еще никому не повредил. По крайней мере, Сэм старается, в отличие от некоторых других.

А Сэм дождется, чтобы учитель отвернулся, и показывает нам язык.

Да-да, вы не ослышались. Показывает нам язык. Пускай он учил девчонок ходить, и говорить, и жевать жвачку, как мальчишки, но сам он учился у них еще быстрее. Несколько дней в юбке, и Сэм, по сути, превратился в девчонку. Жесты, непрерывная болтовня, то, как он постоянно задевал друзей плечом, идя с ними по коридору, касался руки, пересказывая какую-нибудь сплетню.

Перед нами начал вырисовываться очень странный и даже немного страшноватый факт, настолько пугающий и неуютный, что мы никогда об этом не говорили, хотя каждый это сознавал. Сэм действительно изменился. Он стал гораздо симпатичнее, легче в общении. Стал больше похож на человека.

Джейк

Все-таки я ему не доверял. Этот тип мог озвереть в любой момент. Может, все и забыли, что случилось в закусочной у Билла Бургера, когда я пошутил насчет его папочки, но я-то не забыл.

И девчонкам общение с ним не шло на пользу. Они теперь стали еще разговорчивее. И все носили идиотские спортивные часы — эта глупая мода дошла даже до шестого класса.

Какие еще нужны доказательства убожества этих девчонок? Спортивные часы! Самый модный аксессуар года! Я вас умоляю!

Зая

Это была роковая минута. Даже сейчас, как вспомню об этом, мурашки по коже бегают.

На большой перемене я мимоходом сказала Сэм, что слушала диск «Дорз». Она засмеялась и спросила, какая у меня любимая песня.

Я сказала:

— «Кругом чужие».

— Серьезно? — не поверила она. — А не «Зажги мой огонь»? Обычно от нее все тащатся.

— А мне нравится «Кругом чужие». Я даже подобрала аккорды. Могу сыграть на гитаре.

Сэм посмотрела на меня, как будто только что услышала самую замечательную новость на свете. И вдруг, к моему полному остолбенению, она начала петь.

Кругом чужие, когда не нужен.

Кругом уроды, когда один…

И вдруг я увидела ее новыми глазами. Я слышала незнакомую, неожиданную Сэм Лопес. У нее был фантастический голос — высокий, чуточку хрипловатый.

Я попросту не могла удержаться. Музыка поднялась во мне, подхватила и унесла с собой. Независимо от собственной воли я начала подпевать за гитару, перемежая вокальную линию ритмичным стаккато, в припеве переходя в минор:

— «Ты им чужой, ты им чужой, ты им…» — мы взглянули друг на друга, и я сразу попала в гармонию, как будто точно знала, что сейчас нужно, — «чужо-о-о-ой…»

Несколько секунд стояла тишина. Неплохо мы с ней спели… Честно говоря, спели просто здорово.

Сэм тихонько хмыкнула, чуть ли не смущаясь оттого, что у нас так классно получилось. И запела следующий куплет. Я подхватила уже увереннее.

Мы пели и улыбались. С нами творилось настоящее чудо. На нас оглядывались — как-то не принято петь на два голоса посреди школьного двора. Но не успевал человек посмеяться над нами или сказать, чтобы мы заткнулись, как музыка захватывала их не хуже, чем нас.

К тому времени, как мы заново начали первый куплет, вокруг уже собралась небольшая толпа. Когда мы закончили, народ захлопал в ладоши.

— Когда вы успели это отрепетировать? — спросил кто-то.

Я сказала:

— Мы без репетиции…

— Музыкальное чутье, — тряхнула головой Сэм.

Мы попятились друг от друга, как будто каждой была необходима передышка, чтобы осмыслить то, что сейчас произошло.

Весь день я не могла думать ни о чем другом, и музыка все звучала у меня в голове.

Катастрофа

В аэропорту было серенько. На улице шел типичный британский дождик, дохлый и нерешительный. Кругом толпилось слишком много народу. Стоило нам с Оттолин задать кому-нибудь самый простой вопрос, на нас смотрели с таким видом, словно мы выползли откуда-нибудь из помойки.

— Вот что, — сказал я, когда мы стояли в очереди на стоянке такси. — Сейчас берем машину. Находим мальчишку. Хватаем его и рвем когти