Проглотила едкий ответ – а что, не видно, что еще немного, и на меня слетятся все осы в округе? Один шмель уже жужжал над ухом, желая снять пробу с отменного лимонада, превратившего мое любимое прогулочное платье в мокрую сладкую тряпку.

– Просто… голова разболелась.

– У вас довольно часто случаются мигрени, – выгнул темную бровь сосед. – Не пытались обращаться к доктору? Лорд Маршен как раз свободен – прошлая пациентка, не иначе как чудом исцелившись, резво упрыгала от него в кусты.

Невольно обернулась посмотреть – и наткнулась на яростный взгляд Фиби, прожигавший нас с кромки крокетного поля. Лечащий врач семьи Ленс совершал стратегический обход строптивой цели с фланга.

– Почему бы вам, отважному офицеру Аррейна, не оказать лорду Маршену посильную помощь? В вашем присутствии пациентка сразу станет сговорчивее.

– Не вижу необходимости.

– В таком случае, вам самому лучше обратиться к доктору. А то у вас, кажется, прогрессирующая слепота. Одна прекрасная юная особа весь день пытается привлечь ваше внимание. И сейчас с тоской ждет рядом с площадкой для крокета. А вы…

– Я хотел убедиться, что вы в порядке. Не вижу в этом ничего преступного. Я же, в конце концов, джентльмен. Мало ли, вдруг с вашей склонностью к непредсказуемым реакциям на растительные ингредиенты, лимонад оказал бы на вас губительное воздействие.

– Я в порядке, лорд Крейг, – повторила с нажимом. – Благодарю. Пожалуйста, возвращайтесь к гостям.

– Увы, время для развлечений закончилось.

Обогнав меня, он скрылся за дверью поместья. Я хмыкнула ему вслед. Похоже, желание Эмми или Фиби придется загадывать вовсе не тому, кому они намеревались.

Хоть и слабое, но утешение.

Под тихое ворчание Мод над испорченным платьем я погрузилась по подбородок в горячую воду. Ванна успокаивала, смывая липкий лимонад, досаду за проигрыш в крокет и злость на театральные выходки Фиби.

Разумом я понимала, почему младшая Эткинсон нравилась мужчинам. Природа щедро одарила ее красотой. Я не раз замечала, как молодые лорды заглядывались на ее густые темные кудри, полные губы, тонкую талию и высокую грудь, которую выгодно подчеркивал модный в этом сезоне корсет. Но главным достоинством Фиби Эткинсон несомненно были капиталы отца, высоко поднявшегося на армейских оружейных контрактах, и неплохое приданое. Против такого трудно было устоять.

Дружить же с девушками Фиби совершенно не умела.

Матушка не раз говорила, что была бы рада, если бы я хотя бы попыталась завязать дружбу с приезжающей в гости к соседям столичной красавицей и переняла от нее немного обаяния и девичьих хитростей. Но каждый раз когда, поддавшись на уговоры, я пыталась дать Фиби шанс, она показывала себя с худшей стороны. Пыталась командовать мной, Эмми и девочками Эмберли, подбивала совершить на спор какую-нибудь глупость, а если ей не хотели уступать, не стеснялась наябедничать взрослым, чтобы все, кроме нее, получили строгое наказание. Себя же маленькая лгунья всегда умудрялась выставить жертвой обстоятельств.

«Энди заставила меня лезть на дерево, чтобы я тоже с него упала, а Леллис жадина и не дает любоваться оранжерейными цветами матери, утверждая, что я хочу их сорвать. Скажите им, чтобы больше не были такими злыми!»

Вот и сейчас вышло так же. Я почти искренне хотела помочь и не желала ничего дурного, а Фиби устроила целое представление с обиженной собой в главной роли. Ах, бедная, ах, несчастная!

От воспоминаний о том, как Эткинсон заголосила, сделав вид, что я попала ей по ноге, а все вокруг тут же бросились утешать мнимую страдалицу, внутри поднялась горячая волна. Чтобы остудить гнев, на несколько секунд ушла под воду с головой. А когда вынырнула, увидела на пороге Эмми.

– Фиби выиграла, – объявила кузина. – Когда ты ушла, она минут пять без передышки причитала на все лады, утверждая, что ты опрокинула на нее ледяной лимонад. Дебби прекратила этот концерт и таки заставила под угрозой исключения показать лодыжку доктору. И знаешь, оказалось, что с ногой все в порядке, – Эмми хихикнула, и я, не удержавшись, тоже усмехнулась. – Пришлось Фиби объяснять, что холодный лимонад, вовремя приложенный к ушибу, оказал столь чудодейственное влияние. Так что ты официально реабилитирована и признана спасительницей больных лодыжек. Дебби даже хотела позвать тебя обратно, но вы с лордом Крейгом были уже далеко.

– Пустое, – отмахнулась я. – Все равно не было смысла заканчивать партию.

– Конечно, – сердито уперла руки в бока кузина. – Без лорда-то Уэсли. Его место по просьбе жены занял Кристофер, так что у мужчин партия предсказуемо закончилась его разгромной победой. Бедная Фиби! К такому она явно не была готова. Пришлось ей выдумывать для брата желание поприличнее, чем то, что, вне всякого сомнения, вертелось в ее дурной голове. Так что в выходные в Ленс-холле будет бал. Я, конечно, люблю танцы, но все-таки… Эх, – Эмми вздохнула, присев на бортик купальной чаши. – Если бы лорд Уэсли не ушел, я бы сделала все, чтобы мой шар первым ударился о финальный колышек! Всего-то на два хода отстала! А ты, кузина, поступила нечестно, уведя от нас капитана. Нехорошо так играть!

– Я-то тут при чем? – скривилась недовольно. – Лорд Крейг же не оседланный жеребец, чтобы его можно было взять под уздцы и увести в стойло. Он сам решил вернуться в библиотеку.

– Говори, говори, – пригрозила мне пальцем Эмми. – И почему только я сразу не подумала указать в условиях спора, что ты не должна флиртовать с лордом Уэсли? Особенно так вдохновенно.

– Вот еще, – нахмурилась я. – Мне-то зачем с ним флиртовать? Для этого Фиби есть. И вообще…

Я остановилась на полуслове, озаренная внезапной мыслью, простой, как и все гениальное.

А почему бы… и нет?

Глава 7

Собиралась тщательнее, чем на все предыдущие вечера в моей жизни вместе взятые. Мод, не ожидавшая, что леди, обычно доверявшая ее вкусу, вдруг проявит пристальный интерес к подбору украшений, туфелек и лент, сбилась с ног, перерывая привезенные сундуки и без конца примеряя на меня новые и новые платья. Все казалось каким-то неподходящим – белое газовое платье, сшитое два года назад, выглядело недостаточно модным, на лифе голубого шелкового было надорвано кружево, а в нежно-розовом, с длинным шлейфом, я рисковала остаться без юбки, если кто-нибудь наступит на подол. Пояса выглядели безвкусными, серьги – тяжелыми и массивными или, наоборот, совершенно незаметными.

Эмми, поначалу наблюдавшая за суетой с насмешливым интересом, через полчаса лихорадочных примерок махнула рукой и ушла в зал, многозначительно напомнив, что молодых леди в Ленс-холле десять, а кавалеров, считая Кристофера и доктора, всего восемь. Так