под сомнение, но солдаты Тюренна ликвидировали это препятствие, обеспечив блокаду Райна. Вторжение в Баварию началось. «2-я битва на Лехе» имела катастрофические последствия для Баварии, которую заняли франко-шведские войска и подвергли ее разорению и ограблению. То была нехарактерная для Анри жестокость, вызванная поведением шведов, зависимостью от союза с ними и отсутствием средств для обеспечения армии. Она расходилась с дипломатией мира, проводимой Мазарини. 3 июня Гронсфельда лишили командования и арестовали, его карьера была закончена.

Но и союзникам не пришлось насладиться достигнутым. Имперский полководец Эней Сильвио Пикколомини и генералы Гунодштейн и Энкефорт собрали немалую армию (9-10 000 пехоты, 15 000 конницы), перешли через Дунай и двинулись по левой стороне реки Изар. Французы и шведы не получили помощи от своих переговаривавшихся в Вестфалии государств (к тому же еще в мае от Врангеля отделился с 3 000 солдат генерал Кенигсмарк, вторгшийся в Богемию и осадивший Прагу). Это их вынуждало, меняя позиции, находиться то в состоянии обороны, то в бесплодных атаках и частом бездействии между Изаром и Инном до сентября, а затем отступить за Лех. За ними на этот рубеж вышла имперско-баварская армия. Только 3 ноября Врангель и Тюренн получили известие о заключении Вестфальского мира. Тюренн ушел в Швабию, Врангель в Нюрнберг, а Кенигсмарк снял осаду Праги[59]. Так закончилась последняя кампания Тридцатилетней войны.

В этой кампании из-за вынужденного грабежа населения силы виконта были более подвижны, менее зависимы от складов продовольствия, но сильно зависимы от общего командования Врангеля. К тому же из-за враждебного окружения французам и шведам пришлось отсиживаться в укрепленном лагере, выжидая изменения обстановки в благоприятную сторону. Это стало одним из средств маневра, заключавшегося в том, что, разорив территорию полностью, армия переходила в новое место, где снова устраивала укрепленный лагерь. «В этом походе Тюренн, – писал, тем не менее, Наполеон, – прошел через Германию во всех направлениях с такой быстротой и отвагой, которые были противоположны обычному ведению войны в то время. Это было следствием его искусства и хороших основ военной школы»[60]. Но важно отметить, что в 1644-1648 гг. определилась стратегия маршала, основанная на мобильной армии, способной делать быстрые маневры и заставить противника сесть за стол переговоров, навязав ему свои условия, что и случилось с курфюрстом Баварским и императором Фердинандом III.

И все же Анри де Тюренн был недоволен кампанией 1648 г. из-за вынужденного жестокого способа ее ведения и зависимости от шведов. Возможно, и это обстоятельство способствовало его проявившейся во время парламентской Фронды неприязни к Мазарини и правительству, явно больше благоволившему к его коллеге – принцу Конде.

Военные события в Германии происходили в обстановке, когда Парижский парламент и другие верховные суды блокировали финансовую политику правительства. Кризис кредитной системы сказался даже на особо опекаемой Парижем армии в Нидерландах, командование которой в 1648 г. принял Луи де Конде. Принц прислал 10 курьеров, требуя оплатить очередное жалованье его солдатам хотя бы в половинном размере, и возмущаясь, что до сих пор не удается найти даже трети нужной суммы![61]

А 13 мая 1648 г. члены Парижского парламента приняли «акт единства», в котором призывали все суверенные суды Парижа – Счетную палату, Палату косвенных сборов и Большой Совет – направить делегации для проведения совместных заседаний во Дворце правосудия. Для спасения королевства предполагалось провести общую государственную реформу. Так началась Фронда – гражданская смута, продолжавшаяся целых пять лет. Французский историк XIX века Жюль Мишле описал ее как «войну бурлеска», войну, «комичную по происхождению, событиям, принципам», но он бы мог еще добавить, что она была исключительно трагичной из-за пролития крови, которая сопровождала ее. Впрочем, и некоторые современные работы перекликаются с этим мнением[62]. Первый ее этап (I648-I649) назывался «парламентской Фрондой», когда Парижский парламент благодаря своим лозунгам (борьба с хозяйничаньем финансистов, упразднение интендантов и наведение порядка в управлении страной), имел популярность у измученных войной и налогами подданных короля.

Кардинала Мазарини поддерживали члены Узкого совета, интенданты и финансисты. Тогда многие желали прекращения войны и полагали, что Мазарини ее специально затягивает. Успехи французского оружия приписывались исключительно доблести командующих – Конде и Тюренна, а поражения объясняли бездарным общим руководством. Первому министру надо было привлечь в свой лагерь и военные силы.

В глубине души обиженный на Мазарини за отказ аннулировать его брак, Луи Конде на людях обвинял его в том, что через год после удачной осады Дюнкерка он, чтобы очернить его славу, отправил его в Каталонию и коварно втянул в осаду Лериды, заставив армию нуждаться во всем необходимом. Ссориться с принцем крови в преддверии битвы с парламентом первый министр не хотел, да и регентша симпатизировала принцу. Поэтому 30 июня 1648 г. он по просьбе королевы отправил срочный запрос в армию Конде: как, по его мнению, следует вести себя правительству? 2 июля полководец ответил, что королева должна «пока есть возможность, вести себя мягко и пытаться всеми средствами вернуть на истинный путь тех, кто с него сошли», а к крайним методам прибегнуть как можно позже, но при этом не поступаться своей властью[63]. Здесь Луи проявил себя как тонкий политик, что случалось с ним не всегда. Да и кардинал подавал надежды честолюбцу, обещая ему жезл маршала Франции в случае удачного окончания кампании 1648 г.

На поддержку Конде рассчитывали и парламентские лидеры. Но принц, как аристократ самых высоких кровей, свысока смотрел на «новых дворян» – чиновников-выскочек. Он еще не допускал мысли о союзе с ними и рассчитывал перехитрить как парламент, так и первого министра, заняв затем ведущую роль при короле. В то же время Анна Австрийская симулировала недовольство кардиналом и жаловалась в присутствии принца на его чрезмерное миролюбие. Надо было внушить принцу, что защита трона не означает защиты первого министра, ведь политическим кредо Конде было изречение: «Я зовусь Луи де Бурбон и устои трона подрывать не могу»[64].

Между тем, Мазарини очень рассчитывал на благоприятный исход для Франции Тридцатилетней войны. 20 августа 1648 г. близ города Ланса во Фландрии произошло последнее ее сражение. Восстановившаяся испанская армия под командованием брата императора Священной Римской империи эрцгерцога Леопольда Вильгельма наступала во Фландрию, чтобы отбить крепость Ланс. Ввиду внутренних беспорядков и военных неудач в Каталонии Франция казалась уязвимой. Конде с 14 000 солдат устремился на выручку городу. Испанцы заняли позицию на возвышенности, в надежде на то, что он будет атаковать так же, как при Аллерхайме. Но чтобы выманить противника за его укрепленные линии, принц сделал вид, что отступает. Леопольд Вильгельм попался