— За что? — поразилась фея.

И Женька растерянно заморгала, а вокруг рта собрались горестные складки.

— За то, что нечего легафрендам в руки острое и стрелятельное давать, мы же дураки и друг другу глаза обязательно выколем, а Илону Владимировну потом в тюрьму посадят. И кормить всякой дрянью нечего, на нее бумажек специальных нет, потравимся еще, а им потом отвечать, — ответила она и жалобно всхлипнула.

— Жень, сам он дурак, — возмутилась Июлия.

— Если дурак, тогда почему он в министерстве, а не у нас в приюте? — резонно заметила Женька. — Я его стукнуть потом хотела, Илона Владимировна не дала, сказала, что меня за такое к психам в больничку упекут, как опасную. И она мне ничем помочь не сможет.

— А хочешь, вместо тебя я его стукну?

Рыжий поднялся с кресла и теперь стоял за спиной Июлии, кутаясь в одеяло. Он улыбался Женьке, словно взрослый брат — младшей сестренке, но Июлия, успевшая узнать его получше, не стала бы обольщаться насчет этой улыбки. Глаза сокола потемнели, а крылья носа аж раздулись от гнева.

— А можно? — восхищенно ахнула Женя.

— Мне все можно, — заявил Гелиос. — А вот обижать беззащитных никому нельзя. Меня ни в какую вашу больничку не упекут, руки коротки. Победим белобрысых с ищейками, и я его стукну, обещаю тебе.

Женька обрадованно кивнула и отправилась дальше — представлять себя рыцарем и совершать обход почти настоящего каменного замка. Когда она скрылась за углом столовой, Июлия подняла глаза на рыжего.

— Ты чему ее учишь? У нас нельзя просто так набить морду, кому хочешь!

— И это плохо, — непререкаемым тоном ответил Гелиос и нахмурился. — Потому у вас и без упырей с прочими чудищами всяких гадов хватает. А получил бы языкастый мужик в торец за свои слова, глядишь, и не обидел бы в следующий раз беззащитных детей, беда которых лишь в том, что тело выросло, а разум — нет.

* * *

Последний ком земли лег в высокий земляной вал вокруг шатра с ранеными, и Илона вытерла пот со лба. Как жаль, что дворфы не предусмотрели всех возможных проблем, и поставили бамбуковую стреляющую изгородь прямо у тропы над речкой! И раненые, количество которых с каждым часом увеличивалось вдвое, остались практически беззащитны против врага. Двенадцать сбившихся с ног девчонок-целительниц, да Ровена с худощавой знахаркой, представившейся Хельгой, плюс десяток совсем юных соколов на охране всего лагеря — какой с них толк? Да, по всей поляне уже лежали трупы ищеек, пытавшихся поживиться хоть и невкусными, зато ненавистными противниками. Но остальных ящеров судьба собратьев ничему не учила, они все лезли и лезли.

Пришлось снова стоять на коленях среди помятых люпинов, гладить руками теплую почву, извиняться за сгубленные цветы и просить помощи. А целительницы лишь стояли, разинув рты, и наблюдали, как сначала съезжаются в кучу больше десятка шатров, окружая лазарет дополнительным бастионом, затем ползет, как живой, кособокий плетень, огибая скученный и уменьшившийся в размерах лагерь.

Через пару минут явился Зигфрид с двумя «глоками» в руках, с мрачной ухмылкой разрядил оба пистолета в настырных рептилий, а затем смущенно признался, что «батя неприличными словами ругается», так как система передачи энергии в конструкции забора нарушена, и теперь придется ее восстанавливать. Но Илона лишь поинтересовалась в ответ, не предлагает ли Гиннар оставить едва живых союзников ищейкам на растерзание. Зиг тут же залился краской и извинился — за себя и за вредного отца.

Пока дворфы с переменным успехом пытались вернуть забору волшебные свойства, Илона в качестве дополнительного ограждения добавила вокруг него земляной вал, а когда закончила, провалилась в странное серо-зеленое марево и очнулась уже сидящей в траве. Еще и жука золотистого, предназначенного для переговоров с командой, выронила из кармана! Но металлическая диковинка оказалась умнее владелицы, и тут же взобралась по рукаву в волосы, перебирая остренькими лапками.

Пока целительницы приводили Илону в чувство, щебеча наперебой о ее великом даре и о том, что надо себя беречь, явился тяжело дышащий Индра. На его шлеме осталось только одно крыло, зато появилась серьезная вмятина. Принц быстро глотнул янтарной жидкости из флакона, что тут же поднесла одна из знахарок, и быстро заговорил.

— Нефилимы несколько минут назад прислали парламентеров, сказали, что отпустят всех восвояси, и даже позволят забрать людей, что нам помогают, в Иномирье, если отдадим им вас. Напирали, что обычная человечка не стоит потраченных на битву ресурсов, и лучше договориться.

У Илоны враз похолодело в желудке, но Ровена, придерживавшая ее за плечо, тут же возмутилась.

— И вы поверили в эту ерунду? Никогда они нас не отпустят! К тому же, обычная, по их мнению, человечка третью часть рептилий из строя вывела. Нельзя ею жертвовать!

— Мы, по-твоему, совсем сволочи? — возмутился Индра. — К тому же, твари ее оскорбили, заявив, что…

Парень покраснел и уже тише добавил, снова поворачиваясь к Илоне.

— Что вы бесполезны для нужд нашего народа. Не слишком молоды, не слишком красивы, а главное — не можете больше иметь детей, так как пережили тяжелый недуг. И сгодитесь вы только исполинам, в качестве источника питания, так как бунтарского духа и отваги в вас действительно больше, чем в обычном человеке.

— Они такое прилюдно говорили? — опешила Илона. — И твоему отцу, и остальным соколам?!

От жгучего стыда вспыхнули щеки, и она опустила голову, стараясь не замечать сочувственных взглядов целительниц.

— Видимо, они считают, что на войне все средства хороши, — пожал плечами принц, и тут же фыркнул. — А отец им ответил, что исполины лучше бы посмотрели на себя, ибо без магии страшны, как смертный грех, да и годы свои ведут от начала времен, а уж с деторождением и вовсе нехорошо вышло. Но нефилимы, в отличие от госпожи Каменевой, не годятся даже на источник питания, ими побрезгует и самый худосочный кладбищенский упырь. А потом показал состриженные волосы Вифании и сказал, что этот дар ему преподнесли именно вы, и надо быть круглым дураком, чтобы своими руками избавиться от земляного мага, способного поднять целую долину на дыбы. И рассмеялся посланцам в лицо.

Молоденькие врачевательницы захихикали, и Илона тоже нашла в себе силы улыбнуться.

А Индра помрачнел.

— Вот только отец уверен, что твари готовят какую-то диверсию. Просто они хотели лишить нас поддержки союзников и питали надежду все-таки вас заполучить и выпить разум, чтобы обрести дополнительную силу. Поэтому он просит вас держаться рядом с соколиным лагерем,