на одном из моих синоби, но, если он погибнет, я лишусь отличного воина, — рассуждал вслух главный. — Думаю, будет лучше, если мы проделаем это на ваших самураях.

— Испытывайте, все равно это просто лекарство. — Ким с деланым равнодушием зевнул.

Кто-то из черных фигур подошел к начальнику и, что-то шепнув ему, взял пузырек, открыл крышку, принюхался. Несмотря на то что рожа синоби была замотана, Ким явственно различил, как тот морщится от резкого запаха, и улыбнулся.

— Там слишком мало на двоих, — предупредил он.

— Отчего же вы не запасли себе еще лекарство и не отправили за ним гонца?

— Отчего же не отправил? — Ким попытался выглядеть беззаботным. — Думаю, завтра его уже должны доставить в замок. Моего-то врача порубили ваши люди.

— Какие мои люди? — не понял синоби.

— Те, что напали на замок. — Ким пожал плечами.

— Возможно, это были другие синоби. — Главарь повертел на ладони пузырек и, сев на подушку, поставил его рядом с собой на пол. — Подождем, пока не начнется приступ, — предложил он миролюбивым тоном, — не хотелось бы тратить впустую такой сильное средство.

Ким пожал плечами и сел без разрешения рядом.

В этот момент один из синоби открыл прозрачные ставни, освобождая вид на озерцо, и Ким в который раз с умилением уставился на идеальной формы крошечный искусственный прудик, точно такой, какой был у него, когда его называли даймё Кияма и он жил в фамильном замке клана Фудзимото.

Круглые зеленые листья мирно покачивались на зеркальной поверхности воды, от чего на ней образовывалась мелкая рябь. Должно быть, рыбы под водой задевали стебли лотосов своими телами.

— Здесь очень красиво, — похвалил додзё синоби.

— Да. Я люблю это место. — Ким взглянул на стоящий перед главарем пузырек, понимая, что нипочем не сможет взять его незаметно.

Вдруг неизвестно откуда взявшийся порыв ветра донес запах осенних листьев, и в следующее мгновение послышались звон стали и крики, полные боли и ужаса.

— Что это такое?! — вскинулся главный синоби.

— А я-то почем знаю? — огрызнулся Ким. — Возможно, стычка во дворе. — Впрочем, он лукавил, лязг и страшные звуки доносились уже не со двора, а из коридоров его собственного замка, перемещаясь с невиданной скоростью, словно разрывная волна. Крики, хрипы, падение тел, звон металла и снова крики, крики, крики. Они сливались в многоголосый хор, рождаясь и тут же умирая, точно унесенные в сам ад расторопными чертями.

Синоби, стоящий ближе всех к двери, отодвинул фусима и, выставив перед собой меч, выскочил в коридор. В следующее мгновение в додзе вкатилась его голова, а тело, простояв его несколько секунд, неуклюже осело на пол.

Все повскакивали со своих мест, готовые отразить атаку, но куда там, кто-то незримый влетел в зал, рассекая тела, отрубая руки и ноги, отрывая и бросая прочь головы. Сидящий на полу Ким наконец успел узреть тоненькую фигурку с длинными волосами, и тут же главный синоби пал рядом с ним, перевернув и чуть не разбив заветный пузырек, который покатился по полу в сторону искусственного озерца. Ким бросился спасать эликсир, успев перехватить его правой рукой, как раз когда бутылочка была готова перепрыгнуть через крошечный поребрик, отделяющий додзе от поверхности воды. Он сжал бутылочку пальцами и в следующее мгновение вновь обнаружил ее на полу, только теперь флакончик упал бесшумно, все еще стиснутый мертвыми пальцами его собственной отсеченной руки.

Брызги крови ударили Кима в лицо, он взглянул на алую, кровоточащую рану и, не помня себя от боли и ужаса, пополз по окровавленному липкому полу в сторону бутылочки. Вырвав зубами пробку, он глотнул вонючее пойло, одновременно с тем получая удар в плечо. Его скрутила знакомая боль, Ким закричал, запоздало зовя на помощь Ала, и в следующее мгновение ему уже не было чем орать. Его горло было перерезано, отчего голова неестественным образом запрокинулась назад, являя кусок окровавленного позвоночника.

Последнее, что успел увидеть и осознать захлебывающийся собственной кровью Ким, было божественно прекрасное лицо лесной девы, танцующей перед ним свой необыкновенно красивый, отрешенный от всего на свете танец «Лунного Ветра».

В то же мгновение он умер.

Глава 46

Вылазка в прошлое

Не злись, если господин не одарил тебя за исполненный приказ, если он вообще не заметил тебя, сделал вид, что все обычно. Если господин считает, что совершать подвиги для тебя обычное дело, следовательно, ценит тебя очень высоко, и его деланое небрежение следует расценивать как скрытую похвалу.

Даймё Кияма, из книги «Полезные нравоучения», рекомендованной для отпрысков самурайских родов

— Алебарда — штука хорошая. Особливо если места вокруг в достатке, — поучал длинноусый самурай с косым, глубоким шрамом через все лицо. Сидящая напротив него Юкки тихонько разглядывала свои новые руки, силясь догадаться, в кого это ей угораздило попасть на этот раз. Впрочем, если поучают, скорее всего, в только что поступившего на службу юнца вакато.

— Алебарде, или, скажем, рогатине, или крюку, которым хорошо всадников спешивать, завсегда требовалось больше места, потому как нужен размах. В тесной рубке же они бесполезны, поэтому нет смысла брать с собой на войну только алебарду. — Старый воин кашлянул, пожевывая беззубым ртом. — Другое дело — самурайский меч, м-да, он и во время поединка, и в рубке — первое дело, но коли противник встал перед тобой плотным строем, ощетинившись копьями, ты к ним нипочем со своим мечом не подойдешь, враз на копья поднимут. А с пробитым животом, хе-хе… не повоюешь.

— Вы это верно заметили, — осторожно поддакнула Юкки, проверяя свой новый голос. Ничего такой голосок: тонкий, мальчишеский, даже не начал ломаться.

— Лучник может выбирать себе цель и снимать ее на большом расстоянии, но на лучника может найтись другой лучник, поэтому лучника необходимо прикрывать щитами. Кроме того, выстрелил, выпустил сколько может стрел зараз, обычно до трех, и сразу же за щит, не то без лучников беда. Конный воин хорош для преодоления большого расстояния, но он бесполезен, если, скажем, ты пушечным ядром брешь в стене крепости проделал, и теперь через эту брешь нужно отправить сколько возможно воинов. Лошадь там враз ноги поломает, а то и не пролезет. В то время как безлошадный воин везде протиснется и на стороне противника бой даст. Дай ему только броню покрепче, а меч поострее.

Юкки кивнула, украдкой оглядываясь по сторонам, рядом с ней жгли костры самураи, было довольно-таки темно, и веселые искорки поднимались в беззвездное небо. Недалеко ржали лошади, слышался запах воды, скорее всего войско остановилось вблизи какого-нибудь озерца или речки, чтобы напоить