сидели на крыльце и дружно болтали. Я страстно поцеловал ее, прежде чем мы вошли в теплый круг света, омывающий крыльцо ее каюты. Она прижалась своим телом к моему, и я почувствовал обещание большего в ее прикосновении. Усилием воли я не дал своему члену стать еще тверже. Я была едва мягким, и я знала, что она, должно быть, почувствовала это на своем животе. Наконец, мы неохотно расстались и направились к крыльцу.

Дуайт и Карен Делозье приехали вскоре после ужина, а их дочь Триш была в каюте с Эрин и Лией. У их семьи был домик рядом со Стэном и Терри. Мать Джины, Элизабет, просунула голову в каюту и сказала девочкам, что им пора заканчивать вечер. Был общий хор девичьего неодобрения, но никакого открытого несогласия.

Триш направилась к своей каюте, а Эрин сидела на крыльце рядом с мамой. Кара подошла через несколько минут, и мы все стояли и болтали некоторое время, но я не думал о разговоре. Мои мысли были хаотичны, кружились с образами прекрасной девушки рядом со мной, и как я собирался разбить ее сердце.

Глава 180

Следующее утро выдалось ясным и ясным. Я проснулся рано, намного раньше обычного. Я плохо спал, поэтому некоторое время лежал в постели, пытаясь разобраться в своих беспокойных мыслях. Наконец, с отвращением, я встал и пошел в ванную. Никто больше не встал, поэтому я тихо проскользнул в свои тренировочные шорты и направился к входной двери.

Я взял скакалку и начал разминаться. Когда мы впервые прибыли в лагерь, я расчистил место сбоку от ступенек, и песчаная почва уплотнилась из-за многократного использования. Не знаю, что я пытался вычеркнуть из своих мыслей, но я бездумно потерял себя в ритме прыжков и быстро вспотел.

Обычно я не поднимался в воскресенье, но я чувствовал желание сделать что-нибудь, что угодно. Я взял штангу и начала делать жим. Когда мои бицепсы уставали, я поднимал штангу над головой и начинал нажимать на трицепсы. После этого я прошел через серию прессов для бабочек с гантелями. Я делал наклонные прессы, прямые прессы, мертвые лифты, согнутые ряды, пожимания плечами и многое другое.

Я даже снял один из двадцати пятифунтовых гирь со штангой и приседал, прижав его к груди, не обращая внимания на песок и грязь, которые прилипли к моей потной спине. Я положил полотенце и сделал шейные мостики, спереди и сзади. Я сделала завитки на запястьях и поработала хваткой. Я тренировал каждую группу мышц, о которой мог думать, а затем закончил яростным занятием со скакалкой. К тому времени, как я закончил, я тяжело дышал и капал потом.

Несмотря на то, что я ненавижу бегать, я побежала прочь от хижины, направляясь к воротам. Я бежал пятнадцать минут, почти две мили, даже в своем темпе. Я развернулся и направился обратно в лагерь. Когда я проходил мимо нашей хижины, то заметил, что лагерь оживает, но не остановился.

Я пробежал последнюю сотню ярдов на спринте, мчась вниз по склону к озеру. Я почувствовал, как пот стекает по лицу, по туловищу, по рукам и ногам. За ярд или два, я бросился в утреннюю гладкую воду по изящной дуге. Я доплыл до мелководья и обернулся. Через дюжину кругов я наконец-то в изнеможении поплыл на край озера.

Сочетание усталости и холодной воды заставило мои мышцы дрожать. Я наклонился, чтобы помассировать болящие икры, а затем пошел вверх. Когда я наконец встал, я посмотрел в улыбающиеся глаза Джины.

— Твоя мама сказала, что ты еще не завтракал, поэтому я принесла тебе апельсин, — сказала она.

Я натянуто улыбнулся, все еще тяжело дыша после купания. —Спасибо.—

— Почему ты в шортах?— спросила она.

Я посмотрел вниз и заметил их впервые с тех пор, как надел.

— Ты не хочешь, чтобы я увидела, как холодна вода?—спросила она с кривой усмешкой.

— Нет, — просто сказал я, когда перестал смеяться. Было приятно смеяться, улыбаться, особенно с Джиной.

—О? — Она села на один из шезлонгов и начала чистить апельсин, положив кожуру на бумажное полотенце, которое принесла с собой.

— Попробуй прыгнуть без веревки... ну... без страховки.—

— Ой, — игриво сказала она.

Я кивнул.

— Ну?— спросила она.

— Ну и что?—

—Ты покажешь мне, насколько холодная вода? —Ее глаза заблестели.

Я попытался подавить озорную ухмылку. —Конечно. Я покажу тебе, какая вода холодная.—

Она взглянула мне в глаза и быстро положила наполовину очищенный апельсин на бумажное полотенце. Когда я бросился к ней, она завизжала и побежала, но я был слишком быстр. Прежде чем она сделала три шага, я схватил ее за руку и легко развернул.

Моей первой мыслью было сделать классический рестлинг-тейкдаун. К счастью, здравый смысл возобладал, и я просто подхватил ее одной рукой.

Сопровождаемый ее отчаянными криками, я сделал полдюжины прыжков и прыгнул в воду. С огромным всплеском мы оба утонули. Она поднялась, бормоча что-то.

— Довольно холодно, не правда ли?— Дразня, спросил я.

Она снова заговорила и убрала волосы с лица.

Когда она посмотрела на меня, я приподнял бровь и ухмыльнулся. С улыбкой на лице она смягчилась и поманила меня к себе. Когда я поплыл к ней, она вдруг лягнулась на спину. Ее ножничные ножки взбивали поверхность, и я, должно быть, вдохнул около галлона родниковой воды. На мгновение я был выведен из строя приступом кашля. Как только я прочистил горло, я быстро побежал за ней.

На полпути через озеро я протянул руку, чтобы схватить ее за лодыжку, и поймал, прежде чем она успела добраться до плота. Она завизжала, когда я притянул ее к себе, так что я приготовился к нападению. Она сопротивлялась лишь мгновение, но когда я, наконец, обнял ее, чтобы она не оттолкнула меня, она внезапно перестала бороться со мной, и я почувствовал, как две теплые губы прижались к моим.

Ее характер полностью изменился, когда она обняла меня за шею и прижалась ко мне. К счастью, плот находился недалеко от мелкого конца озера, и мои ноги могли достичь дна. Ее эрегированные соски прижались к моей груди, и наш поцелуй затянулся. Я провел руками вверх и вниз по ее спине, чувствуя как по ее коже пробежали мурашки.

— Это, — сказала она, отстранившись и улыбнувшись мне, — за то, что ты замечательный парень.—

Я улыбнулся ей, но сразу же вскрикнул от боли, когда