— Ты прав, мой супруг. Дождёмся возвращения посольства и решим, сколько воинов пошлём в помощь братьям.

Отослав гонца, владыки Дориата вернулись в зал, где в отсутствии Даэрона пели и играли все желающие. Разные песни звучали одновременно со всех сторон, и кому-то это казалось смешным, а кто-то злился. Но вина хватало и тем и другим.

Примечание к части Песня Лутиэн "Я буду принадлежать лишь себе" из мюзикла Элизабет

В опасном лесу

Далёкий волчий вой аккомпанировал рукопожатию будущих союзников. Майтимо и Амдир, приветствуя друг друга, говорили лишь те слова, которые понимали оба, а язык зверя, созывающего в лесной глуши свою стаю, был ясен всем: вожак предупреждал об опасности.

Асталион занервничал: ушедшие в разведку эльфы могут попасть в беду, ведь вряд ли животные испугались бы обычного отряда орков.

— Спокойно, Нолдо! — тихо, но неожиданно властно произнёс Макалаурэ, и Асталион удивлённо посмотрел на собрата. — Мы знали, на что шли.

— Уверен?

Менестрель усмехнулся.

— Не уверен. Но ведь никто не должен об этом знать, правда?

Саэрос внимательно смотрел на сородичей из-за моря. Они… Светились. Но это не сияние горящего огня или звёзд. Это… Непостижимое, невидимое глазам, но ощущаемое сердцем свечение души, отраженное в глазах. От эльфов, назвавших себя Нолдор Амана, исходила мощь, чужая и пугающая, но прекрасная, притягивающая взгляд. Это была неописуемая словами красота, рождающаяся в глубине сердца.

Рядом с ними находиться долгое время не было никакого желания. А лучше и вовсе никогда не встречать.

Подозвав помощника, Саэрос сел у костра и начал диктовать письмо королю.

Волчий вой отдалился, но стал более пронзительным, в нём зазвучал страх. Эльфы насторожились, Маблунг скомандовал своим воинам сомкнуть кольцо вокруг советника владыки Дориата, чтобы защитить его в случае нападения.

Майтимо сделал всего один жест, и его отряд мгновенно приготовился к бою, частично рассеявшись и скрывшись среди вековых деревьев.

Оставшись с охраняющими повозки эльфами, Макалаурэ внимательно наблюдал за новыми знакомыми.

Белег переглянулся с Даэроном, взгляд воина был вопросительным. Менестрель отрицательно покачал головой, и лучник понял, почему: песня Даэрона усыпит и своих и чужих. И что же, самому идти убивать врагов, напевая? Надолго сил не хватит… Отвлечёшься — смерть. А того, кто может направить магию музыки, здесь нет.

Саэрос, прищурившись, смотрел за молчаливыми переговорами своих воинов и что-то с презрением диктовал помощнику. Он словно не слышал далёкого жалобного визга, приближающегося воя и странного пронзительного свиста, доносящегося с высоты, раздающегося среди густых крон.

***

Беглецы, услышав приближающийся вой, схватились за луки и устремились ещё глубже в лес, следуя выбранному направлению. Далеко позади раздался шум борьбы: звенели мечи, кто-то кричал, командуя, а кто-то от боли, но всё перекрывал ужасающий рык, переходящий в рёв.

Эльфы бежали сквозь тьму, прыгая через корни, уклоняясь от ветвей и огибая стволы. Звук сражения удалялся, становился всё менее различимым, и вдруг из мрака прыгнула чёрная тень.

Мгновенно среагировав, Тэлери выпустили стрелы, тень взвыла, сверкнули алым пламенем глаза, и жуткая тварь, лишь отдаленно напоминающая волка, скалясь, ринулась во тьму, разбрызгивая кровь, которая с шипением и паром растворяла листья, кору и даже землю.

Один из беглецов остался неподвижно лежать на мхе, кожа на лице, шее и замершей на груди руке сморщилась, почернела, пошла волдырями, выступила кровь. Собратья бросились к нему, но, склонившись, увидели в застывших глазах смерть.

— Я не отступлю, — поднялся на ноги главный зачинщик побега. — Если струсили, возвращайтесь и ползайте на коленях перед Нолдор! Перед убийцами наших братьев! Я пойду один! И вы, если не сдохнете, ещё узнаете о моём успехе.

— Что делать с телом? — тихо спросил его брат.

— Придётся бросить здесь. Если нас станут искать и найдут труп, бросят бесполезную затею. Ради «чешуйчатых гадов» никто рисковать жизнью не станет.

Трое Тэлери в последний раз взглянули на погибшего друга и в молчании продолжили путь.

***

— Яд! — заорал что было сил Амдир, чтобы его услышали. — Зубы! Пасть! Яд! Осторожно!

— Чудовища ядовиты! — крикнул своим воинам Майтимо. — Не дайте себя укусить!

Ударив щитом обрушившуюся сверху крылатую тварь, старший Феаноринг замахнулся мечом, но рассёк пустоту.

Тени бросались молча, внезапно и слишком быстро. Асталион с сыном, встав спина к спине, стреляли во тьму, и твари, воя от впивающихся в тела стрел, отступали.

К огню костра ни крылатые, ни четвероногие даже не приблизились.

Чудовища исчезли так же внезапно, как появились, и теперь тишину рвали только стоны. Всюду шипела, дымилась и съёживалась трава, Нолдор осматривали соприкасавшийся с ядовитой кровью металл, с радостью замечая, что мечи и доспехи не повреждены.

***

— Есть противоядие? От этой… Дряни. Лекарство… Что помогает?!

Майтимо видел — его либо не понимают, либо эльфам Дориата нечего ответить. Отчаянно борясь с желанием снести кому-то из них голову, Феаноринг стал убеждать себя, что в данной ситуации помочь раненым всё равно не сможет, и обязан думать, что делать дальше, а случившееся пусть остаётся в прошлом.

И не мог. Видя растерянность знахарок и их помощников, молчаливую скорбь на лицах молодых воинов короля Тингола и показное равнодушие Саэроса, Майтимо, понимая, что ещё немного, и с собой не справится, подозвал брата и Асталиона.

Но не успел он начать разговор, подошёл Амдир. С небольшим изящным топориком.

— Единственный способ спасти, — сказал воин, — перетянуть, отрубить и сделать это быстро. Пока яд не растекся по телу.

— Лучше сразу убить, — Майтимо рванул с места в сторону наскоро поставленных для лекарей палаток, но Макалаурэ и Асталион удержали его.

— Дай им шанс, — посмотрел в глаза брата менестрель. — Пусть Амдир поможет.

Дориатский воин благодарно кивнул и ушел к знахарям. Стоны, доносящиеся из палаток, перешли в вопли, хрип и отчаянную мольбу.

— Его помощь продлит мучения, — оттолкнул сородичей старший Феаноринг. — Сами подумайте! Двое там укушены в предплечья. Согласен, да, можно жить и даже сражаться с одной рукой. Можно