Тарикс прыгнул ниже, и я чуть не упал с его спины, мои легкие не могли дышать, когда я посмотрел вверх, в лицо Дикого Короля и армию воинов, собравшихся вокруг него.

— Не смей отпускать, — скомандовал Хэйл Вега.

— Ты можешь положить этому конец, — выдохнула моя мама.

Рык вырвался из основания моего горла, и я оттолкнулся от них, от их непреклонных выражений и непоколебимой веры, цепляясь за единственное, что имело для меня наибольшее значение в этом мире.

Я направил свою силу в непобедимую реликвию, дремавшую в моей груди, отдавая все, что у меня было, связи, связывавшей меня с женщиной, которую я любил, и, чувствуя приближающуюся смерть, я не отшатнулся от нее. Вместо этого я протянул руку и приветствовал ее.

ГЛАВА 97

— Вот что тебе нужно знать, чтобы стать монархом; ты никогда не должна извиняться за принятие трудных решений, — прогремел надо мной глубокий голос.

Словно его слова были выстрелом адреналина в мое колеблющееся сердце, я ахнула, мой пульс подскочил, глаза резко открылись. Врата между мирами наконец-то открылись для меня, и что-то дало мне силу, необходимую для того, чтобы широко открыть их, хотя вместо этого я была так близка к тому, чтобы провалиться через них.

Далекое небо было затянуто облаками с оранжевыми и розовыми прожилками, а синева вокруг них была такой яркой, что ослепляла. Среди него, тенью скрывая от меня свое лицо, стоял человек, который был намного больше жизни, чем я себе представляла. Он был до боли знаком, хотя у меня никогда не было возможности узнать его полностью.

Хэйл Вега наклонился и взял меня за руку, поднимая на ноги с кривой улыбкой на лице. Он возвышался надо мной больше фута, но, глядя друг на друга, я не нашла в его взгляде ничего, кроме гордости и удивления.

— Я говорила тебе, что они стали намного более великими, чем ты или я, — сказала женщина рядом с ним, и я повернулась к матери, падая в ее объятия и издавая сдавленный всхлип тоски.

Я все еще чувствовала холод исходивший от глиняного тела статуи, в которой она поселилась, но сверх этого было ощущение ее материнских объятий, которых я никогда не знала.

— Вы пришли, — с благоговением выдохнула я.

Все мои самые отчаянные надежды были связаны с этим, но я не верила, что это сработает до этого момента, стоя на вершине бесплодной горы с родителями по обе стороны от меня.

— Мы служим под командованием Истинных Королев, — сказал мой отец, склонив передо мной голову.

Смех сорвался с губ, когда я оказалась в этой невозможной ситуации, глядя на родителей, которые умерли, чтобы дать нам этот шанс. И в тот момент я поклялась, что мы не будем тратить его зря.

— У тебя есть время, пока битва не будет выиграна, так или иначе, — прозвучал за моей спиной хриплый голос, и я обернулась и обнаружила там Паромщика, его капюшон был низко надвинут, чтобы скрыть его черты, его весло крепко сжималось в кулаке, как будто даже здесь он стоял одной ногой в реке мертвых. И если бы я напрягала слух, я была уверена, что могла бы услышать, как она течет. — Сделай так, чтобы это засчиталось.

Дикая улыбка пленила мои губы, и я отступила назад, переводя взгляд с отца на мать, затем на следующую статую, которая еще не приняла черты ушедшей души. Но когда я посмотрела на пустое каменное лицо, на него упал клочок пергамента, сжег нацарапанное там имя дотла.

Азриэль Орион.

Когда оно превратилось в пепел, черты лица выковались из камня, твердая грудь расширилась, когда творение вдохнуло настоящий воздух и внезапно я обнаружила, что смотрю на лицо человека, который был настолько похож на его сына, что я бы узнала его, даже если бы не увидела, как горит это имя.

— Лэнс там, внизу, — прорычал Азриэль, вытаскивая меч, навершие осталось каменным, а лезвие, казалось, сформировалось из чистого света. — И я ему нужен.

Моя мать подошла к Габриэлю, взяла его лицо в свои руки и поцеловала в лоб, когда он упал ей в объятия, слезы заливали его щеки, когда он прижимался к ней.

Хэйл тоже двинулся обнять его, в то время как вокруг нас все больше и больше обрывков пергамента находили своих хозяев, а души мертвых проносились мимо Паромщика, бросаясь в каменные тела и разрывая их на некогда живые черты.

— Снова ночная прогулка верхом! — закричала свирепого вида блондинка, подойдя к группе других душ, и они поманили к себе Леона, воркуя о его волосах и его триумфах в воровстве.

Мой взгляд остановился на Уошере, который, конечно же, забрал каменное тело с вырезанным на нем огромным членом, и директором Новой, которая забрала тело рядом с ним.

— Вы умерли? — Я вздохнула, горе ударило меня, как нож в грудь, но Уошер только пожал плечами.

— Я не могу вспомнить ничего, за что я бы отдал свою жизнь.

Появились Каталина и Хэмиш, а также Антония Капелла и ее убитая стая и многие другие, которые еще недавно проиграли свою битву в жизни, но все еще были готовы вернуться и довести эту битву до ее кровавого конца.

— Тебе следует встретиться с кем-то еще, сынок, — пробормотал Хэйл и повернулся к статуе, которая только что пробуждалась за его спиной, темноволосому мужчине, появившемуся внутри камня, который с трепетом моргнул, глядя на небо, прежде чем опустить взгляд и с жалкой тоской смотрел на Габриэля.

— Подойди, Марсель, — подбадривала его мама, и мужчина, который, как я поняла, был биологическим отцом Габриэля, подошел ближе, чтобы встретиться со своим сыном.

— Я думал о тебе, — сказал ему Габриэль. — Дариус сказал, что ты угасаешь, и я беспокоился, что ты мог умереть…

— Я не мог уйти, для начала не встретившись с тобой, — выругался Марсель, обнимая Габриэля. — Я знал, что у нас будет момент, чтобы сражаться бок о бок. Я видел это очень, очень давно.

Позади нас послышался шум битвы, и момент благоговейного воссоединения разбился, как удар грома, рассекший небо на части. Я снова повернулась лицом к дальнему склону горы и подошла к ее вершине, прежде чем посмотреть вниз, в котловину, где кровопролитие достигло своего апогея.

Моя мать подошла ко мне, взяла мою все еще кровоточащую руку и одолжила мне свою магию, чтобы залечить рану. Однако это не было похоже на силу стихий, скорее на прилив чистой энергии,