Шрифт:
Закладка:
Я резко обернулась.
— Мы закры…
Последний слог застыл у меня в горле. А потом журнал выскользнул у меня из пальцев и шлёпнулся на пол, как дохлая рыба.
ГЛАВА 17. НОВАЯ СОСЕДКА
Я не знала, как долго стояла там в тишине, глядя на Лили и Эйса, но солнце, которое начало опускаться за горизонт, когда я начала наводить порядок в пекарне, теперь исчезло.
По радио зазвучала ещё одна песня. Бодрая. Ритмичная. Она была не на английском. Или, может быть, на английском.
Эйс подстригся. Очень коротко. Это заставляло его выглядеть старше, жестче.
— Кэт.
Моё сердце ёкнуло при звуке его голоса.
— Эйс.
Моя метка горела. Его ладонь засветилась. Он сжал пальцы в кулак, как будто хотел заслониться от света.
Я кивнула его сестре.
— Лили.
— Сейчас неподходящее время? — сказал он, в то же самое время, когда я сказала. — Не думала, что вы, ребята, когда-нибудь вернётесь.
Я вдохнула через нос, выдохнула через рот. Предположительно, такое дыхание успокаивало — по крайней мере, так мне сказала мама. Я не чувствовала себя спокойнее. Хотя я действительно чувствовала лёгкое головокружение.
— Лили нужно где-то остановиться, — слова Эйса были подобны острым иглам.
Они прокололи мои лёгкие и освободили пьянящий воздух, наполнявший меня.
— Во дворце закончились комнаты для сдачи в аренду?
Ни один из них не улыбнулся. Не то чтобы я пыталась быть смешной. Я была в слишком сильном шоке, чтобы шутить.
— Она разорвала помолвку.
Тишина осветлила воздух и заглушила музыку.
Лили накрутила прядь светлых волос на палец. Снова и снова. Это движение было гипнотическим.
— Что ты имеешь в виду… разорвала помолвку?
Имел ли он в виду то, что я думала, что он имел в виду? То…
Эйс склонил голову набок.
— Она отменила свадьбу.
Я ахнула. Это было мягко. Едва слышно. Я зажала рот рукой.
Большие серые глаза Лили уставились на меня, обведённые красным, но сухие.
— Ух, ты, — проговорила я, уткнувшись в свою руку, которая пахла кондитерским сахаром и липким недоверием.
Лили опустила голову, уткнувшись подбородком в тонкую шею.
Эйс расправил плечи, которые, казалось, стали шире.
— Могла бы она пожить с тобой?
— Со мной? — пискнула я.
Лили подняла глаза, беспокойство — или смущение — нахмурило её лоб.
— Послушай, я знаю, кажется, что у нас много земных связей, — он наклонил голову к журналу у моих ног, и мои щёки вспыхнули, — но я бы никому из них не доверил свою сестру.
— Ты бы мне доверил?
— Я знаю, да? Довольно жалко, учитывая обстоятельства.
Я почувствовала укол его слов и ответную горечь под рёбрами.
— Как долго она пробудет здесь?
Голубые глаза Эйса потемнели, как несущиеся грозовые тучи. Он едва приоткрыл губы, когда сказал:
— Пока её огонь не погаснет. Шесть месяцев. Может быть, больше. Может быть, меньше. Зависит от того, как долго она здесь проживёт, — его голос был таким тихим, что по моим обнаженным рукам побежали мурашки. — Мы, конечно, заплатим тебе…
— Заткнись, — прорычала я, злясь, что он подумает, будто я требую оплаты. — Конечно, она может остаться с нами.
Прошла долгая минута тишины.
Лили подняла лицо. Она что-то написала своему брату.
— Я знаю, что ты не особенно хочешь меня видеть, Кэт, но я хочу навещать её. Часто. Это будет проблемой? — в его взгляде был вызов.
— Нет.
Я с трудом сглотнула. Меня просто убило бы видеть его каждый день…
— Я всё равно не часто бываю дома сейчас.
— Новая работа? — он указал на пекарню.
Я кивнула.
— Отрабатываешь своё чувство вины?
Я скрестила руки на груди.
— Что-то в этом роде.
Лили что-то ему показала. Он что-то подписал в ответ. А потом его руки обхватили её и сжали так сильно, что она, казалось, растворилась в его теле.
Я взяла метлу и смела крошки в ведро, затем сняла с крючка куртку и выключила музыку и свет. Когда я снова появилась через вращающуюся дверь, осталась только Лили, выглядевшая такой же пустой, как большая, бесшумная, тёмная комната.
ГЛАВА 18. ИЗМЕНЕНИЯ
Я отвела Лили в спальню на первом этаже и спросила, не нужно ли ей чего-нибудь, но она покачала головой. Увидев её пустые руки, я поднялась наверх и взяла пару леггинсов, футболку, новую зубную щетку и зубную пасту, затем постучала в её закрытую дверь. Когда она открыла, я протянула ей всё. Она показала то, что, как я предполагала, означало «спасибо». Может быть, это означало, что мне нужно пройтись по магазинам. Или, может быть: уходи.
После того, как она исчезла в своей спальне, я занялась стиркой, затем подтащила стул под колокольчики и отцепила их, положив в большой зиплок, который я спрятала в шкафу.
А потом, всё ещё потрясенная вечером, я смотрела очень скучный телевизор на диване, делая громкость очень низкой, чтобы не беспокоить мою новую гостью в доме, пока не приехал папа. Несколько раз я смотрела на её дверь. Я хотела постучать, спросить её, почему она это сделала, но в глубине души я знала причину: она увидела истинное лицо своего жениха и решила, что лучше умереть, чем выйти за него замуж.
Некоторое время спустя вошёл папа, челюсть раскраснелась от катания на лодке, глаза блестели от пива.
— Привет, милая, — он поцеловал меня в щеку, затем сел рядом со мной и скинул ботинки.
— Поймал много рыбы?
— Тонны. Мы должны поехать на озеро в эти выходные.
— Конечно.
Раньше я всё время ходила на рыбалку с Блейком. Я вздохнула при этом воспоминании.
— Папа, нам нужно поговорить.
Я села, выключила телевизор, затем свесила ноги с края дивана и наклонила туловище к отцу.
Его красноватый загар исчез.
— Ты беременна?
Я моргнула, удивлённая тем, что это была его первая мысль.
— Нет. Конечно, нет. Я даже ни с кем не встречаюсь.
— Ты часто бываешь с Каджикой.
Папа всё ещё считал Каджику моим дальним родственником, что делало его комментарий ещё более назойливым.
— Мы с Каджикой друзья. Кроме того, ты серьёзно думаешь, что у меня роман с двоюродным братом? Фу.
Его глаза скользнули по моей татуировке, в которой он обвинил Каджику.
— Да. Я не знаю, почему я это сказал, — он положил руку на спинку дивана. — Так о чём нам нужно поговорить?
— У нас в доме новая гостья.
— У нас? — он оттолкнулся от спинки кресла и посмотрел на закрытую дверь гостевой комнаты. — Айлен снова в гостях?
Я улыбнулась. Папа любил Айлен как сестру… как надоедливую младшую сестру.
