хочешь пойти?

Я пожала плечами.

— Я не знаю.

— Ты чувствуешь себя виноватой из-за того, что убила фейри?

— Немного. Я никогда никого раньше не убивала. И не говори мне, что это становится легче, потому что я не хочу убивать снова.

— У тебя может не быть выбора, если Великий Дух превращает тебя в охотницу.

— У каждого есть выбор. Мы люди. Мы сами делаем свой выбор.

Каджика прищурил глаза.

— Некоторые решения предопределены судьбой.

— О, не надо мне этого говорить! Такой вещи, как судьба, не существует.

Как и Каджика, мама верила в судьбу. Она также верила, что судьбу можно изменить, если достаточно сильно чего-то захотеть. В детстве я чувствовала, что её убежденность была оксюмороном. Если вы верили в кукловода, как вы могли бы также поверить, что марионетка может сама дёргать за ниточки? Может быть, моя метафора была неправильной. Может быть, мама представляла людей не марионетками, а актёрами со сценарием и режиссёром.

Тьфу… Почему я думала о долбаных куклах?

— Ты можешь подбросить меня до дома Касс? Она живёт на Даунинг…

— Я знаю, где она живёт.

Каджика присел на корточки, чтобы собрать оборудование, которым мы пользовались.

— Откуда?

— Я знаю, где живут все фейри.

— Касс не… Я имею в виду, она есть, но она даже не знает, кто она такая.

— Я знаю об этом, Катори, но, тем не менее, я осторожен. Ты тоже должна быть такой. Особенно теперь, когда ты… — он позволил своему голосу затянуться, но я услышала подразумеваемые слова. Теперь, когда я убила члена её семьи.

Я потянула себя за конский хвост, затянув его так туго, что мне показалось, что мои волосы могут выскочить из своих фолликул.

— Ты признаешься ей?

— Нет. У меня так мало друзей.

Честно говоря, Касс была единственным другом, который у меня остался.

— Я не могу потерять её.

Он серьёзно кивнул.

— Значит, ты будешь притворяться, что этого не было?

— Вот именно.

— Неужели Фейт не удивится?

— Она предположит, что её мать так и не вернулась из одной из своих поездок. Стелла всё равно всегда уходила, — мой взгляд метнулся к нему. — Ты ведь ничего не скажешь, правда?

Он развернул своё длинное мускулистое тело.

— Это не моё дело, Катори, — он перекинул спортивную сумку через плечо.

Когда мы вышли из сарая, я прикусила губу.

— Ты не доверяешь Крузу, не так ли?

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что, если ты доверяешь, тебе нужно прекратить. Он злой.

Каджика нахмурился.

— Злой? — он произнёс это слово почти так, как будто оно было ему незнакомо, но если кто-то и знал зло, так это охотник, переживший Тёмный День.

— Помнишь книгу, которую фейри украли у меня?

— Ту, которую потом у них тоже украли?

Я кивнула. Кончиком пальца я провела по букве W на своей руке, но прикосновение к ней было похоже на то, как будто я провела лезвием по своему сердцу, поэтому я отдёрнула руку.

— Её не украли у них, Каджика. Лили обменяла её на заклинание, которое передало мою метку Эйсу.

Лёгкий ветерок шевелил нарождающиеся листья на деревьях и трепал травинки.

— Когда Грегор понял, что она исчезла, Круз указал пальцем на Лили, и теперь она в беде. Он нанёс удар в спину своей невесте Каджика. Я мало что знаю об отношениях фейри или политике, но это кажется довольно жестоким и неправильным. Так что обещай мне не доверять ему.

Он коротко кивнул.

— С этого момента я буду особенно осторожен.

Мы забрались в ржавый грузовик. Большую часть дороги мои мысли возвращались к Эйсу. Мои глаза горели от слёз, которые, наконец, пролились.

Каджика взглянул на меня, но не стал задавать никаких вопросов. Может быть, он уже знал — он, казалось, знал всё, что касалось фейри, — или, может быть, он не хотел знать. Хорошо, потому что я не хотела обсуждать с ним свою сердечную боль. Не потому, что я думала, что он мало что знает об этом. Он и мой отец были двумя ведущими экспертами в этой области, оба потеряли свои вторые половинки, но я не хотела обсуждать Эйса с Каджикой.

Однако я хотела обсудить Эйса с Касс. Но мне нужно было быть осторожной с тем, что я ей говорила, на случай, если Круз нанесёт ей визит. Круз не мог знать, что я порвала с Эйсом, чтобы защитить его. Круз должен был поверить, что мне наплевать на Эйса.

Остаток пути мы ехали молча. Когда мы проезжали мимо дома Холли, я вспомнила разговор, который состоялся у меня с отцом пару недель назад. Очевидно, Холли завещала мне свою собственность. Папа спросил, не выгоню ли я всех этих бродяг — клан Каджики стал таким многочисленным, что они поставили палатки. Теперь это действительно выглядело как место проведения музыкального фестиваля. Несмотря на то, что я сказала папе, что подумаю об этом, я не думала об этом. Я была слишком занята, думая о куче других вещей.

Но теперь, когда я это сделала, я решила, что пока Каджика рядом, я не буду выселять его клан.

Вскоре мы миновали прямоугольный дом Блейка. В гостиной горел свет. Моё сердце сжалось так сильно, как кулак.

Каджика тоже повернул голову в сторону дома. Я смотрела, как он наблюдал за домом, когда мы проезжали мимо него.

— Сознание Блейка всё ещё присутствует в твоей голове?

Машина подпрыгнула на выбоине. Зима была жестока к Роуэну, покрыв асфальтовые дороги нашего города коварными трещинами и неглубокими кратерами.

— Он стал более тусклым, но иногда, когда я приближаюсь к вещам, которые он любил, одно из его воспоминаний поражает меня.

Я изучила профиль Каджики. Мне стало интересно, не имел ли он в виду под вещами и людей тоже. Неужели страсть Блейка ко мне всё ещё мучила охотника? Я не осмеливалась спросить, потому что если бы это произошло, я бы не знала, что сказать или как с этим справиться. Это была не моя вина, но, тем не менее, наполняло меня чувством вины.

Мы проехали ещё несколько домов, некоторые из которых были окружены белыми штакетниками, пожелтевшими от зимы, некоторые — пятнистыми живыми изгородями, остро нуждающимися в стрижке, прежде чем остановиться перед двухэтажным домом Касс.

Я выскочила из машины и захлопнула дверцу.

— Спасибо, — сказала я через открытое пассажирское окно.

— Я обещал, что научу тебя…

— Я не благодарю тебя за это. Я благодарю тебя за то, что ты не заставляешь меня говорить тебе неправду.

Он не ответил.

— Ты хороший друг.

Его рот