– И долго она так работала?

– Пару лет пришлось ей несладко. А как все налаживаться начало, так это Павел Семенович нарисовался. Он постарше Наташи был, положительный со всех сторон, но ни мне, ни моей жене он не понравился. Да, воспитанный, умными словами разговаривает, а в глазах холод. Мы с женой так Наташе и сказали, не принесет этот брак счастья ни тебе, ни твоей девочке.

– А она?

– Станет она стариков слушать, когда муж ее деньгами и красивой жизнью поманил. Но поманить-то он ее поманил, а после обманул.

– Как это?

– Приходила к нам Наташка регулярно, плакалась. Твердила, что зря она наших советов не послушалась. Что муж у нее оказался редкой сволочью. И такие дела творит, что сказать страшно. Но в ту пору многие нехорошими вещами промышляли, время такое было. Но только Наташа нам на это возразила, что те бандиты своим женам сладкую жизнь предоставляют, в золоте, мехах и брильянтах их купают, по заграницам возят, в дорогих ресторанах кормят и поят. А ее Павел Семенович такая скупая тварь, что жене денег даже на еду для ребенка жалеет. Наташе приходилось как-то изворачиваться, чтобы из их семейного бюджета для Лики купить фруктов или сладостей. И кормила она ими девочку исключительно на улице или когда отец не мог увидеть. И Лике запрещалось отчиму о скормленных ей вкусняшках даже заикаться. Как-то раз девочка проговорилась, и Наташу ждал такой скандал, что она умоляла нас сказать ее мужу, что это мы передали девочке те злосчастные мандарины.

– Действительно, неприятный тип.

Скупость никого не красит. Но одно дело, когда бедный человек изо всех сил экономит, чтобы как-то протянуть от получки до получки. И совсем другое, когда человек при деньгах жалеет копейку на леденец ребенку.

– Еще какой гад оказался! И ведь он не постеснялся, приехал, выяснял, зачем мы делаем подарки Лике. И его смущал не тот факт, что мы балуем, в сущности, чужую нам девочку. Его волновало, не стоит ли за этим нечто большее, например, попытка подобраться к его деньгам.

– Он уже тогда был богат?

– Я бы сказал, состоятелен.

– А что Наталья рассказывала вам о том, почему она решила связать свою жизнь с этим человеком?

– Да ведь он был отцом Лики.

– Вы же называли его отчимом.

– Ну, правильно, потому что вел он себя в отношении девочки как отчим, да еще самый суровый. Но на самом деле он был ей отцом.

– В смысле? Он ведь женился на Наталье, когда Лике было уже три годика.

– И что? Разве дети только в законном браке появляются на свет? Была у них с Наташей любовь, появилась на свет Ликочка, потом что-то у ее родителей не заладилось, и Павел выгнал Наташу с ребенком. А спустя пару лет одумался и назад их к себе позвал.

– Но он сам всем говорил, что является отчимом Лики.

– Почему он так себя повел, я уж доподлинно не знаю. Но тепла у него к ребенку не было, это точно. Но и Лика платила ему той же монетой. Ненавидели они с отцом друг друга со страшной силой. А если вы про Лику подробнее знать хотите, то можете у Димки о ней расспросить. Уж каким бы он ни был, а между собой жили они дружно. Лика к нему была сильно привязана. Да и он слова плохого ей в жизни не сказал. У нас между квартирами только тонкая стенка, нам все слыхать, что у соседей делается. Так вот Дима с Ликой жили душа в душу, это я вам на чем угодно присягну. И если кому Лика и доверила свои семейные тайны, так это только своему женишку.

Все то время, что у сыщиком шел разговор с соседом, за стеной надрывались музыканты. Один исполнитель сменял другого, и гремела музыка так громко, что это стало раздражать даже Олега с Сашей. Каково пришлось Петру Ивановичу, который вынужден был слушать этот концерт уже не первый час, они даже не могли себе представить.

– Может, с Димой что-то случилось?

– Я уж и сам о том же самом думаю. Сходить разве что проверить?

– Как это сходить?

– Так ключи у меня имеются. Еще Наталья мне их оставляла. А Лика забирать не стала. Да я ей и не предлагал. Дело молодое, мало ли что у них случится. А себе я доверять могу, будет нужно, помогу.

И Петр Иванович сам не заметил, как будучи сильно взволнован, заговорил в рифму.

Глава 8

Открыть дверь в квартиру с помощью связки ключей из рук Петра Ивановича оказалось делом плевым. Оказавшись в помещении, Петр Иванович тут же просеменил за ближайшую дверь. И едва он скрылся в комнате, как музыка, оборвавшись на середине такта, умолкла.

– Вот так-то! – с видимым облегчением произнес старик, вновь появляясь в коридоре. – Это же надо додуматься, врубить звук на полную громкость и уйти из дома.

– Почему вы думаете, что Дима ушел?

– Так нет его. Думал, что он спит, а в кровати и пусто.

Можно подумать, что уснуть можно только в кровати. И пусть добропорядочный Петр Иванович такой мысли не допускал, но Олег с Сашей осмотрели всю квартиру. Много времени у них на это не ушло, квартирка была однокомнатной и совсем небольшой. И вознаграждение за свое усердие они получили. И хотя ни в ванной, ни в туалете, ни в кухне Димы не было, но обнаружился он совсем скоро, в той же спальне под кроватью, куда Саша заглянул уже просто от отчаяния.

– Тут он!

– Вытаскиваем!

Недобрые предчувствия одолевали всех троих. И все же человеку свойственно надеяться на лучшее. Но увы!

Вытащив тело из-под кровати, все трое дружно воскликнули:

– Мертв!

– И не просто мертв, – поправил Олег. – Он убит!

Саша кивнул, спорить с последним утверждением было невозможно. На сгибе локтя погибшего виднелся след от укола. Точь-в-точь какой был на Лике. А руки и ноги Димы на запястьях и щиколотках имели явственные следы пут. Детальный их осмотр также позволил найти остатки скотча, который кто-то заботливо снял после того, как отрава подействовала и Дима перестал дергаться и пытаться освободиться.

А вот рот у него заклеен не был. То ли на рот скотча попросту не хватило, то ли убийца не стал его тратить, ограничившись тем, что включил музыку погромче. Но так или иначе, а если руки и ноги Димы были раньше обмотаны несколькими слоями белого скотча в красный цветочек, то