и, кивнув своим мыслям, посмотрел на меня.

— Ценность этих ингредиентов не такая высокая, но в сумме выходит достаточно большая сумма, — с вздохом сказал Костя.

— И сколько? — что-то в груди натянулось, предчувствуя не очень хорошие новости.

Я предметов взял лишь на одну порцию. Если сейчас выйдет баснословная сумма, то придётся молиться чертовому Богу, в надеждах услышать его голос. Или же просто отрабатывать четыре года.

— Тридцать семь тысяч, — опустил взгляд слуга.

Да ты издеваешься. Восемнадцать лет все нужные мне травы и камни стоили, дай ведьме по щщам, тысяч десять. И вот не продешевил ли я?

Всё же сказал дворецкому заказывать две партии, ушёл в нирвану, понимая, что семидесяти тысяч как не было.

— Хотя стой. Слушай, а мы сможем вытащить какого-нибудь утырка из тюрьмы с пожизненным? — и правильно поняв взгляд слуги, продолжил, — Сколько?

— Пять тысяч, господин. Стране не очень хочется тратиться на заключенных, поэтому сумма такая маленькая, — ответил Костя, смерив меня странным взглядом.

— Тогда давай две партии компонентов и пять заключенных. Когда доставят? — закусив ноготь на большом пальце, ответил.

Быстро убрал палец ото рта. Странно, раньше за собой такой привычки не наблюдал. Ладно, отставить ненужные мысли.

— Ингредиенты доставят в ближайшие два дня, заключенных в течение недели. Не уведомите, зачем вам понадобились эти отбр… преступники? — вперев свои коричневые глаза в мои серебряные спросил слуга.

— Хочу кое-что проверить.

От тона молодого господина по спине дворецкого пошли мурашки, а появившиеся на миг черные глаза с фиолетовым зрачком вогнали того в ещё больший страх. Он не хотел представлять, что случиться с заключенными. Но как бы он не старался, картина вырисовывалась сама собой.

Взгляд господина не выражал ничего хорошего. И он поклялся, что даже услышав крики из нижних ярусов, ни ногой не ступит, чтобы проверить, что там твориться.

Разойдясь с обещавшим доставить всё в кратчайшие сроки чуть подрагивающим дворецким, я пошёл в комнату. Раз делать мне особо нечего, то зайду в астрал.

Может, там пообщаюсь кое с кем.

Но, только если он того захочет.

* * *

— Госпожа, выдан заказ на некоторые ингредиенты, включающие в себя Камень Яда, и пять заключенных с пожизненным, — вещал в трубку срединного возраста мужчина с поседевшей прядью, проходящей вдоль лица.

— Выполняй, пусть позабавиться. Ему недолго осталось, Васильевы уже начали действовать. Мы подключимся позднее. Когда у них первый поход? — отвечал ему женский голос с другой стороны.

— Через пять месяцев, госпожа, — даже не видя своего хозяина, мужчина поклонился.

— Пять месяцев. Интересно, думаешь, он выйдет из под контроля? — девушка с другой стороны наматывала локон своих алых, словно кровь, волос на палец.

— Не уверен, при наличии достаточной опасности такой исход оценивается достаточно высоко, — сухо ответил мужчина.

— Достаточно высоко, Селезин продолжает играться с мальчишкой?

— Да, госпожа. Недавно у них случился спор. Парень не сказал своих условий в случае победы, Виктор же в случае проигрыша мальчишки заставит его отрабатывать четыре года, — кратко ответил мужчина.

— Ха-ха-ха-ха, а условие? — засмеялась девушка, вытирая ладонью появившиеся на краях глаз слезинки.

— Победа любого из Академии через два месяца. Селезин же должен перевести ему сто тысяч рублей.

— Интересненько. Держи меня в курсе событий, — отпила из стакана девушка и повесила трубку. — Как интересно, что же ты покажешь, наследие Повелителя Кошмаров?

* * *

Ух. Так не должно быть.

Передо мной расположилось моё астральное тело, уже более чем наполовину захваченное серым цветом. Но в противовес этому, серая часть светилась многократно ярче, чем друга, окрашенная в белый. Черное пятно заняло свою позицию по захвату, и отступать, видимо, не планировала, захватив половину астрального тела.

Клякса, кстати, чуть преобразилась. Появились хищные золотые глаза с сотней зрачков, а края наполнились острыми зубами с зеленой жижей, капающий на черный освещаемый пол.

Невесело. Думается мне, чем ближе полное преображение клеток маны парня моей собственной, тем сильнее эта клякса поглощает астрал. Ха-ха, будет неприятно, если моя мана заражена этой жижей и сейчас она заражает оставшуюся.

Улыбка медленно померкла, оставляя холодный взгляд, направленный на золотые глаза.

— Кто ты нахер такой и что тебе здесь надо?

Желтые глаза сосредоточились на мне.

Здесь нет смысла притворяться. Это МОЙ мир и здесь действуют МОИ правила.

Словно по щелчку я оказался в совершенно другом месте. Месте, где жизнь никогда не существовала. Деревья, представшие в виде истощенных острых игл, и ночь, заполненная мутным красным туманом. Он, словно живой, двигался, преображался в невиданных ранее созданий, но так же стремительно возвращался к исходному состоянию.

— Неплохая иллюзия, — щелчок пальцев должен был вернуть меня обратно.

Но… этого не произошло.

Красная дымка предстала сорвавшимся с цепи псом, бросившимся на меня, но так и не достигшим цели, растворившись с открытой пастью, наполненной проблескивающими звездами клыками возле моей шеи.

Энергия тут действовала странно, она витала в округе, сжимаясь в плотные комья, которые организм поглотить был не в состоянии. А попытки вывести её из своего тела рушились ещё в зачатке. Мана была настолько тягучей, насколько возможно. В таком состояние слабейшая техника будет активироваться часы. Что не шибко радует.

Тумая разошёлся, открывая тропу, приглашая гостя пройти. Пройти во Тьму этого места. И я пошёл. Ведь я не мог выбраться, не мог найти ответов.

Но я не видел тень существа, перекрывающего красную луну своими размерами. Его лапы, размером с небольшую гору, медленно двигали его к неизвестному, появившемуся в его покоях. Он должен был спать. И спать ещё долго.

Однако гость пробудил его, спровоцировав его ауру на атаку. Атаку, способную разрушить мир на части, и атаку, не достигшую адресата. Существу, находившемуся в забвении неприлично долгое время стало безумно интересно.

Интересно, каков на вкус человек, способный войти в ЕГО мир. Мир, который он собственными силами уничтожил, оставив лишь напоминание в виде деревьев. Знак уважения его создателю. Одного из многих, кто смог довести его до пика. И того, кто не смог совладать с его силой.

Паук пожирает лишь ослабевшую цель.

Даже подобные себе не избегут участи быть сожранными.

Идя в неизвестном направлении, меня не покидало ощущение слежки. Было лишь два варианта. Либо я настолько слаб, что не могу засечь его точное месторасположение, либо сила существа выходит за рамки, после которых он перестаёт существовать в одном измерении.

Хотел бы я иметь такую способность. Если я прав, то это существо бессмертно, ведь невозможно убить то, жизнь которого не прописана.

Тьма расстилалась повсюду, даруя чувство спокойствия и умиротворения. Здесь не было проблем, не было забот с аристократией. Здесь был лишь Я. Полностью свободный, не скованный моральными устоями, не скованный в своём выражении. Настоящий…

И что-то ещё…

Тропа резко оборвалась, показывая руины некогда великого замка, пик которого проткнул небеса, стены, готовые выдержать атаки всего мира вместе взятого и рыцари. Воины, превосходящие меня ростом в десятки раз, застывшие камнем, взгляд которых был устремлен вперед с приготовленным в их руках клинках, удерживаемых стальными кнутами мышц.

Аура давно погибших воинов заставила меня вздрогнуть. Пространство искажалось возле их силуэтов, позволяя разглядеть это мистическое действо собственными глазами.

Что-то подтолкнуло меня, призывая идти к замку.

Но за спиной… не было ничего.

Кромешная Тьма, готовая порвать глотку неугодным.

Я пошёл. Вновь идя на поводу желания неизвестного.

Ожившие желтые глаза заставили фигуры гигантов беззвучно повернуться, проследив за человеком, шедшим в сторону замка, чтобы после вновь развернуться, каменными глазами смотря во Тьму.

Потрескавшаяся сухая земля хрустела под ногами, а загоревшиеся алым пламенем обломки ускорили мои шаги. Это место при всём моём спокойствии было аномальным. Невозможным. Абстрактным.

И это манило. Тайны погибшего мира вызвали хищный оскал на моём лице. Так много загадок. Так мало информации.

Азарт вновь просыпался в теле, разжижая кровь, расширяя зрачки и пуская заряд энергии в чуть окостеневшее от холода тело. Огонь от обломков не грел, он действовал противоположно, испуская холод. Холод, способный легко проморозить до костей, оставив