Шрифт:
Закладка:
Спасала рыбалка. В выходные дни он садился на свой «Ижак», бросал в коляску палатку, надувную лодку «Лисичанку», и уезжал рыбачить.
Вот и сейчас он ехал в живописное место, которое называлось здесь «дача Чехова». Говорят, что сам этот Антон Павлович никогда ею не владел, да и отношения к этому месту вовсе не имел. Разве что словесно. Некогда в одном рассказе он назвал Нагольный кряж, восточную часть Донецкого кряжа Донской Швейцарией и восхитился его красотой: «…горы, балки, лесочки, речушки, и степь, степь, степь.»
Сергей и раньше приезжал сюда отдыхать с семьей. «Открыли» они это место со Светкой абсолютно случайно. Мужчина остановился на склоне обрыва и невольно залюбовался природой уходящего лета. Воспоминания унесли его далеко от ссаднящей боли в груди в мираж беззаботного счастья…
***
Село, в котором родилась и выросла Светка, располагалось на границе Донецкой, Луганской и Ростовской областей. На автобусе к нему надо было добираться часа три с пересадками на двух вокзалах. Вращаясь в кругу водителей, Сергей узнал, что есть короткая грунтовая дорога, которая из города через несколько рабочих окраин и бескрайние поля ведет прямохонько к родному дому Светки. Ее проторили селяне, которые возили по ней продавать овощи на рынок. В некоторых местах на дороге были глубокие рытвины и крутые ухабы. Но в сухую погоду она была вполне пригодной для езды.
Основным доходом родителей жены и их односельчан было выращивание овощей. Практически в каждом дворе стояли теплицы и парники — стационарные из стекла и временные из пленки, где селяне выращивали помидоры, огурцы, баклажаны, перец. Удачно сбывать овощи было делом нелегким. Легче всего было за бесценок сдать оптовикам, разъезжающим по каждой улице села. Но каждому двору хотелось заработать хоть какие-то средства для проживання «голодной» зимой. Вот и искали люди разные места сбыта товара, стараясь держать их в тайне от конкурентов.
Дорога начиналась с той самой кручи над водоемом, именуемой дачей Чехова. С возвышенности ее внизу открывалась картина удивительной красоты: озеро, утопающее в массиве деревьев, стоящее в огромной пустой степи, как оазис в пустыне. Оно образовалось, когда небольшую речушку Нагольчик перекрыли дамбой. Здесь были детские здравницы, пляж и просто дикое живописное раздолье.
… Сергей снова унесся мыслями в счастливое вчера. Тогда, узнав о дороге, они ехали по ней на своем «Ижаке» первый раз. Май буял во всей своей красе. С одной стороны дороги возвышались цветущие разнотравьем пагорбы. Светка сидела сзади, крепко обхватив его руками, то и дело подпрыгивая на ухабах. Увидев на склоне горы какие-то цветы, она стала лупить его по спине:
—
Сергей, смотри, вон там такие красиве цветочки! Остановись!
Сергей заглушил мотор. Жена взобралась на возвышенность и наклонилась над полянкой каких — то ярких цветов. Нарисовавшаяся картинка вызвала у него мгновенное желание. Он тихонько подкрался сзади и завалил Светку на ложе из цветов, сам укрывшись цветами из ее рассыпанного букета. Они долго предавались любви в лучах заката. Никто на безлюдной дороге им не помешал, только жаворонки щебетали над головой свои бесконечные песни.
Но, как оказалось, их одиночество оказалось мнимым, были они на той полянке не одни… Пока Сергей заводил мотоцикл, Светка осталась собрать рассыпанный букет. Она как раз присела возле очередного цветка, как вдруг увидела перед собой огромную змею в клеточку, которая, наверняка, вылезла из валежника неподалеку и приняла воинственную позу, по — видимому охраняя свое потомство. Недаром говорят, что змеи обладают гипнозом. Какое-то время Светка действительно находилась в ступоре. Она смотрела на шипящую и машущую своим язычком степную гадюку, как ей показалось, достаточно долго. А потом побежала. Она почти скатилась с горы, пробежала мимо Сергея и побежала мимо него дальше с такой скоростью, что тот едва смог догнать ее на мотоцикле. Чтобы Светка, наконец, успокоилась, он остановил мотоцикл здесь, на круче и они долго любовались этой созданной природой и человеком красотой.
* * *
В уединении мысли приходили в порядок, и он на время обретал покой. Наблюдая за поплавком, Сергей вспоминал, как хорошо все было в его судьбе до того, как в ту злополучную ночь он вставил ключ в замочную скважину своей двери.
Бывали дни, когда он оставался на берегу водоема на несколько суток. Бивак разбивал в глуши деревьев, подальше от пляжа. Ранним утром и днем рыбачил. В зной купался в пруду. заплывая далеко от берега. Ложился на воду и смотрел, как плывут облака. Вспоминал детство. Странно, что детство почему-то всегда вспоминается летним. Ночевал в палатке. Готовил еду на костре, а вечерами долго сидел у огня, уставя взгляд на языки пламени. И думал, думал, думал. Его всегда завораживал огонь. Он символ очага, тепла. жизни и в то же время образ стихии, разрушения. Огонь сейчас бушевал в его душе и ему хотелось ощутить его очистительную силу.
В один из дней своей затворнической жизни, он заметил, что стал объектом наблюдения хорошенькой барышни, расположившейся на окраине пляжа в тени деревьев недалеко от его бивака. Женщина была средней упитанности, имела приятные округлости и симпатичное личико с дерзко вздернутым носиком. Она чудесно плавала и спустя время оказалась на середине пруда возле лодки Сергея.
— Не боитесь так далеко заплывать?
— Этот водоем совсем не глубокий. Я здесь часто плаваю и детишек своих привожу. Я ведь тренер по плаванию, работаю в городском бассейне. А сейчас здесь со своей командой провожу тренировки. Готовимся к соревнованиям. А живем мы вон там, — она указала на виднеющиеся из-за деревьев дощатые домики, — а сегодня у меня выходной.
И правда, незнакомка доплыла до берега раньше, чем Сергей на лодке с помощью весел. На берегу познакомились ближе, разговорились. Звали ее старомодно, и как подумалось Сергею, как то по-деревенски — Ульяной. Она потчевала мужчину разными яствами, извлеченными из плетеной корзинки, без умолку болтала, и смотрела на него жгучим многообещающим взглядом.
Смеркалось. Ульяна предложила разжечь костер. Собирая дрова, Сергей услышал звук горна из лагеря.
— У вас, наверное, объявили отбой — окликнул он девушку, вернувшись к биваку.
— Я знаю, — отозвалась та из палатки Сергея, — иди ко мне, я замерзла.
Сергею ничего не оставалось, как открыть полы палатки и залезть внутрь. Ульяна сразу же обвила
