Шрифт:
Закладка:
На первом круге он купил
Ей чулки с шитьем золотым.
Вернуться домой ее просил
И не бежать за ним — милый мой! —
И не бежать за ним.
«Любовь за любовь, прошу тебя,
Любовь за любовью вслед.
Ведь я все еще люблю тебя,
А ты меня больше — нет, милый мой,
А ты меня больше — нет».
Подвенечное платье он ей купил,
Когда сделали круг второй.
Вернуться домой ее просил:
«Не беги же за мной, любовь моя,
Не беги же больше за мной!»
На третьем круге он купил
Брошь и перстень золотой
И слезы вытереть просил:
«Ты поедешь со мной, любовь моя,
Ты поедешь теперь со мной!»
Утешенье всем безутешным есть,
И хватает меду пчеле.
Утешенье всем безутешным есть,
Для меня ж ты один на земле, милый мой,
Для меня ж ты один на земле.
ТРУБАЧ ИЗ ФАЙВИ{51}
В Файви{52} белый цветок у ворот
Расцветает в летнее время,
Красивый, крупный — все его
Зовут в честь Эндрю Лэмми.
Цветок бы это мне на грудь
С его лепестками всеми:
Ласкала б его, целовала б его,
Как славного Эндрю Лэмми.
Впервые встретились в лесу
Мы в утреннее время.
Пять тысяч раз поцеловал
Мне губы, щеки, темя.
Был мой единственный ответ:
«Ах, ты, мой Эндрю Лэмми!»
«Мне надо ехать в Эдинбург,
Тебе побыть одной».
Вздохнула я, всплакнула я:
«Ах, если б мне с тобой!»
«Тебе я верность сохраню,
Иль не Эндрю Лэмми зовусь.
Не поцелую никого,
Пока к тебе не вернусь».
«И буду я тебе верна,
Не будь я маленькая дочка,
Не поцелую никого,
Пока не вернешься — и точка».
Вот воротился в Файви он,
Всем сердцем неизменен,
И хочет он просить руки
Дочки мельника, милой Энни.
«В Эдинбурге была у меня любовь,
И еще любовь была в Лейте{53},
И в Монтрозе{54} была у меня любовь,
И еще любовь в Далкейте{55}.
И на запад я ехал иль на восток,
А любовь у меня одна.
И на запад я ехал иль на восток, —
Все в Файви живет она.
Всем сердцем я ее люблю,
И нет нигде подобной,
Ее пером не описать
Ни вкратце, ни подробно».
Упрямый мельник не хотел
За Эндрю выдать Энни:
Пять тысяч марок у нее,
А у него — ни пенни.
Любовь не шутит, а душу крутит
И ставит на колени.
«Я за тебя теперь умру.
Прощай, прощай же, Энни!»
С кровати мать ее встает
И будит двух служанок:
«Ах, дочь, привиделись тебе
Кошмары спозаранок!
Кто, Энни, твой тревожить сон
Посмел в такое время?»
И с губ едва звучат слова:
«Ах, ты, мой Эндрю Лэмми».
Ее жестоко бил отец,
И мать жестоко била,
И сестры стали презирать,
А брат! Что с братом было!
Ее жестоко брат избил,
Нисколько не жалея:
«За Эндрю Лэмми — по спине,
В бок, по рукам, по шее!»
«Не стыдно ль, братец дорогой, —
Она увещевает, —
Лэрд Файви ездит тут кругом,
Зайдет — и все узнает.
И приласкает он меня,
И поцелует в темя,
А я скажу, что ты меня
Побил за Эндрю Лэмми».
А сестры встали у дверей,
Теперь ее жалея:
«Мычит коровушка твоя,
Иди, сестра, скорее!»
«Не стыдно ль, сестры, так жалеть —
И осуждать сурово?
Пусть лучше позовет труба,
Чем в Файви все коровы!
Любовь не шутит и душу крутит,
Любовь — такое бремя!
Я погибаю за любовь,
Умру за Эндрю Лэмми».
Тут в замок мельник шлет письмо,
Признавшись перед всеми,
Что дочь его околдовал
Трубач их — Эндрю Лэмми.
«Что ж, мельник, думаю, пора
Тебе согласье дать бы!»
«Я ни за что не соглашусь
На этакую свадьбу».
Лэрд Файви, прочитав письмо,
Поведал с грустью вскоре,
Что Энни, мельникова дочь,
Скончалась в страшном горе.
На крышу башни Эндрю встал —
Пусть слышат повсеместно, —
Разнесся звук его трубы
По всем лугам окрестным.
«Бывало, до утра гулял —
И не брала усталость.
А нынче, раз любимой нет,
Что в жизни мне осталось?
Любовь не шутит и душу крутит,
И ставит на колени.
Я умираю за любовь:
К тебе иду я, Энни!»
ДЖОННИ ШОТЛАНДЕЦ{56}
Поехал Джонни в Англию,
Там королю служил.
Поехал Джонни в Англию,
Там знаменосцем был.
Недолго был он в Англии,
И не хотел он зла,
Но вскоре дочка короля
От Джонни понесла.
Кухарки, слуги, кучера,
Придворные и знать
Сначала шепотком, потом
Вслух начали болтать.
Так слух дошел до короля,
Услышать новость смог,
Что дочь вот-вот рожать начнет,
Отец — шотландец Джок.
«Ну, если так, — сказал король, —
А верю я всему,
Сгною в неволе дочь мою,
Пускай
