Когти дернулись войдя еще глубже, и с тихим шипением, зубастая пасть сомкнулась. Сдохла?

Силы резко закончились. Если бы не хлынувший поток эйдоса, бы так и остался валяться, придавленный тушей монстра.

— Что? Так мало? — мы с демоном воскликнули одновременно.

— Это определенно была химера, хотя последний пакт запрещает их создание, бесполезные уродцы, — выругался Дан — Но похоже, что она действовала независимо от умертвия, считай, нам повезло наткнуться сразу на двух монстров. Теперь надо прикончить второго.

Кошак быстро превращался в вонючую груду ссохшегося грязно-бурого мяса, из его плоти выходил гнилостный газ, выдувая пузыри слизи. Мерзость.

Эйдос от убийства меня немного взбодрил, наполняя мышцы энергией. Нож, торчавший в загривке химеры пришел в негодность, покрывшись толстым слоем ржавчины.

— Тебе не надо эта игрушка, умертвие не проткнуть обычной сталью, — заявил демон. — Ты сам должен быть оружием, а не надеяться на железо и магию.

На второй этаж мне удалось попасть с пятой попытки, похоже, что монстр не полностью контролирует это место. В коридоре оказался с десяток дверей, уходивших в темноту.

Я саданул по первой двери ногой и взвыл от боли. Крепкая, зараза. Второй удар и вместе с щелчком замка комната открывается. Пусто. Стены обклеены обрывками газет, заляпанных краской. Везде куски монтажной пены. Пахнет сыростью и плесенью, черной кляксой захватившей весь угол.

— Сзади!

Я отскочил назад. В двери просунулся уродливый старик. Чтобы заглянуть внутрь, ему пришлось стать на колени. Морщинистая, высохшая кожа прятала черты лица, превращая его в жуткую маску. Тонкая рука попыталась схватить меня длинными трехсуставчатыми пальцами.

Я схватился за предплечье монстра, ощущая, как расползается его пергаментная кожа. Умертвие завыло, когда я переломил его кость, как сухую ветку.

— Давай, круши, ломай! — зарычал демон.

Я не успел развить успех, в затылок прилетело что-то тяжелое. Все сразу поплыло. Старик скрылся за дверью. По полу катилась банка краски со следами крови. Сука, стены кружатся до блевоты. Как мне надоело это ощущение.

— Не дай ему уйти!

Бежать невозможно, пришлось идти по стене, пытаясь догнать умертвие. Горбатая спина с острыми позвонками скрылась за поворотом. Когда я добрался туда меня ждала глухая стена. И куда он делся?

Черт, вся рука в его мерзкой коже. Как бы не подхватить чего.

— Давай быстрее, — снова рявкнул демон. — Разнеси нахер эту стену.

Я разбежался и врезался в нее плечом. Вместо плотного кирпича здесь был гипсокартон. Два удара ногой и стене появился пролом. Я схватился за его края и оторвал целый фрагмент, открыв проход. Старик был внутри.

Уродливая морда повернулась ко мне. Вместо глаз черные узкие провалы без намека на разум. В оставшейся руке твари старый пистолет. Грохнул выстрел. Меня выбросило через остатки стены. Левая сторона груди взорвалась от боли. Что? Крови нет?

— Он еще слаб, выстрел не настоящий! Большая часть урона ментальная!

Я поднялся и побрел к замершему старику. Умертвие снова спустило курок. На этот раз я просто упал, чуть ли не рыдая от невыносимой боли в бедре. Чтобы подняться, до боли стиснул зубы. Безмозглый призрак ждал. Пистолет дернулся в его руке, выпуская фантомный снаряд.

Щеку легко чиркнуло, оставив бешено жгущую полосу. Еще три шага до сущности. Следующая пуля пришлась в живот. Я натурально ослеп от огненного комка, переворошившего внутренности. Два шага. Левый глаз взорвался фонтаном цветных искр, прожигающих мозг. Боль была настолько интенсивной, что меня на ходу начало рвать. Еще шаг.

Загремело сразу два выстрела. Или три? Я будто переступил через болевой порог и новое попадание не могло причинить еще больше страдания.

Я прыгнул прямо на смутное дергающееся пятно, что видел уцелевшим глазом. Молотил кулаками прямо по узкой холодной груди, пока тварь пыталась выдавить мне глаза, вцепившись в лицо мерзлой пятерней. Задыхаясь от боли и усталости я вкладывал в каждый удар всю злость и сожаления, что накопил за жизнь, пока не пробил туловище умертвия насквозь. Рука будто продавила ледяную корку и погрузились в студеную воду.

Нас накрыла черная фигура. Демон с хрустом сжал челюсти, пожирая старика. Туловище умертвие дергалось, будто кузнечик, словленный птицей, постепенно исчезая в пасти Дана.

Все кончилось? Комната посветлела. Оказалось, что я стою в кабинете с блестящим широким столом, устланным множеством исчерканных карт. Все стены закрывали витрины с моделями кораблей. Сильно пахло клеем и деревом. Возле двери вешалка с мундиром, светящимся от медалей и орденов.

Движение воздуха взметнуло бумажку со стола, бросив ее мне под ноги. Красивым, мелким почерком на ней было выведено:

«Спасибо, солдат»

— Почему он стал умертвием?

— Убийство. Отравление. Похоже, что его внучка потихоньку подсыпала яд старику, — неуверенно ответил демон.

Эйдос наполнил тело легкостью, мгновенно согревая замерзшие руки. От зудящей, выедающей мозг боли не осталось ни следа.

Я спустился вниз. Обе женщины лежали на диване.

— Убил? — ведьма тяжело встала.

— Убил, — ответил я.

Мы растолкали хозяйку. Светлана сонно хлопала глазами, а потом визгливо раскричалась:

— Вон! Вон из моего дома, мошенники! Что вы мне подсыпали в чай!? Я сейчас вызову милицию!

— Пойдем, — Софья потянула меня за руку. — Трудно будет объяснить ментам, что мы здесь делаем. Я потом на нее порчу наведу, сама деньги принесет.

— Вызывай, — я обратился к хозяйке. — Заодно попросим тщательнее проверить тело твоего дедушки на яды, думаю, что у него найдутся друзья офицеры, способные это сделать.

Светлана захлопала глазами, а потом нервно рассмеялась.

— Думаете, что разведете меня на деньги? — спросила она. — А нет их. Нет денежек! Тупой старикашка все спустил на свои ебаные кораблики! А на мне долг висит четыре ляма! Старый дебил. Меня же коллекторы теперь по кругу пустят…

Мы вышли на улицу. Мне пришлось придерживать Софью, и ее руку, прихватившую бутылку с коньяком.

— Ну, Митяй, там ничего сложного, на педальку нажал и рули, а мне надо срочно мысли поправить, — ведьма пыталась присосаться к бутылке.

— Дай пусть хлебнет, — вяло посоветовал демон. — Колдовство сложная штука, может и кукуха поехать.

— За любую работу должно быть уплачено, — сказала Софья. — Подставь руки.

Я сложил ладонь и в них свалилась кучка золота: цепочки, кольца, сережки, браслеты.

— Представляю рожу этой дуры, когда ее цацки превратятся в глиняные черепки, — хохотнула ведьма. — Кинь мне в бардачок и номер карты пришли, вечером закину твою половину.

Софья подкинула меня домой. Уставший, как собака, я едва поднялся по лестнице. Мамка возникла сразу, даже не успел сбросить обувь.

— И где ты шляешься? На учебу совсем похеру, да?

Я молчал, не видя