Шрифт:
Закладка:
Скворцова говорит, ей даже не пришлось объяснять моё исчезновение. Он, едва увидев царапины на Костиных щеках, всё сам понял. "Я же, кажется, ясно дал понять", ― дословная цитата за секунду до того, как в висок другу полетел кулак.
Ясно дал понять? Что дал понять? Что меня нельзя трогать? Это имел в виду Костя? Так Сорокин для этого поехал с нами? Не меня третировать своим присутствием, а приятеля своего контролировать? Предупреждал же ведь, что тот с придурью, а я… Короче, я и правда дура.
И теперь стою по грудь в бассейне, облокотившись на прохладный бортик, удручённо размышляя над тем, стоит ли мне извиниться. Если с Марковым там ещё фифти-фифти, слишком уж много из него лилось грязи в обе стороны, то здесь причиной потасовки стала конкретно я.
– Узнаю замороченность, ― приподняв солнцезащитные очки, внимательно следит за мной Карина. ― Самоедство проснулось? Не стоит. Ты повода не давала, а если чел думал не башкой, а другим местом ― это не твоя проблема.
– Вот только я всё равно получаюсь провокаторшей. Согласилась же поехать.
– Тогда и меня виноватой делай, чё уж. Я ж не стала тебя отговаривать. Только я виноватой себя не считаю, так что завязывай с самобичеванием, это изначально тупиковая затея. Что сделано, то сделано. Тем более, говорю, показательный вечерок вышел.
– Чем показательный? Тем, что я упёртая кукушка?
– Ууу… Детка, хорош кваситься. Кто из нас оптимист? Вот и смотри на всё оптимистично. Думай не о том, что получилось, а о том: почему так получилось. За тебя часто парни заступаются? При наличии-то живой девушки? Хотя я уже сомневаюсь, что она его девушка. Там страсть, как между Титаником и айсбергом ― в зоне очень низких температур. Зато тебя Витёк палил всю ночь. Не отрывался.
– Я не заметила.
– Конечно, не заметила. Потому что избегала его всю дорогу. А другим вот было отлично всё видно. Думаешь, чего его краля так дурила? Любыми способами внимание на себя переключала.
– И зачем?
– Зачем переключала?
– Зачем смотрел.
– Спроси у него сама.
– Обязательно! Подойду послезавтра перед первой парой и непременно поинтересуюсь.
– Зачем послезавтра? Прямо сейчас и спроси, ― кивая куда-то поверх моего плеча, подружка укладывается обратно на шезлонг, возвращая очки на нос. ― Приветики-пистолетики психопатам-неврастеникам, ― салютует она вскинутой пяткой нарисовавшемуся Сорокину.
Он здесь что забыл!?
– Тебе шевелюру не опасно держать под солнцем? ― кривится тот. ― Выгоришь.
– Ничего. Заново покрашу. Я как раз думала сменить цвет. Как считаешь, мне пойдёт бордовый?
– Идеально. Под цвет лица.
Карина ухмыляется и не думая обижаться. Видно, что их пикировки её забавляют.
– Ты само очарование.
– Не могу сказать о тебе того же, ― теряя к ней интерес, Сорокин переключается на меня. ― Ну что, бунтарка? Как твоё "ничего"?
Сколько снисходительности в тоне.
– "Ничего" поживает отлично, ― отплывая от бортика, зачёрпываю воду руками. ― Спасибо, что спросил.
– Сдаваться будем?
– Как именно?
– Ну, мы можем опустить моё "я же говорил" и сразу перейти к твоим благодарностям. Полагаю, ты уже в курсе событий, ― кивок на Скворцову.
– В курсе, ― меланхолично откликается та, ловя задранной носопыркой ультрафиолетовые лучи. ― Экспресс "Каринэ" не Почта России, всё доставляет точно в срок.
– Нисколько не сомневался. Так что, где раскаяние? В ноги можно не падать. Достаточно: "ты был прав, а я лохушка".
Блин! Вот и как после этого извиняться?! Да перебьётся!
– Как-нибудь в следующий раз. По субботам не посыпаю голову пеплом.
– Что так? Выходной?
– Вроде того, ― невольно вглядываюсь в его лицо, выискивая новые следы. Нет. Вроде нет. Только те ссадины и синяки, которые я уже видела. ― Как друг? В реанимации?
– Чего он там забыл? Я ж не изверг. Так, лишь мальца попинал для лучшего усвоения материала. Пару швов наложили и отправили домой, очухиваться.
Ничего себе, мальца. Мальца он Макарова об парту приложил, а в клубе танцевал лезгинку на костях Кости. Кости у Кости… Оксюморон.
– Вот это я понимаю: крепкая мужская дружба.
– Да какая дружба? Нам по пути, пока есть общие интересы. Дальше дорожки разбегутся и имени друг друга не вспомним. Но он уже мне звонил, если тебе интересно. Извинялся за своё мудачество. Перед тобой тоже хочет, но я сразу предупредил: только в моём присутствии.
– Прям хочет? ― с сомнением уточняю.
– Жаждет. Ему же не нужны дополнительные шрамы.
– Ясно… ― разговаривать вот так: пока я барахтаюсь в воде, а Витя навис сверху, тормознув у края, не очень удобно, но вылазить не хочется. Я всё-таки в купальнике и хоть он меня видел и более раздетой, но после вчерашнего светиться в таком виде как-то неуместно. ― И ты пришёл, чтобы лично мне это сообщить?
– Нет. Чтоб твои шкодливые глазёнки заценить.
– Заценил?
– Ага.
– Доволен?
– Более чем.
– И теперь уходишь?
– С чего бы? А потрещать тет-а-тет за жили-были? Вылазь, золотая рыбка. Кот тебя не съест.
– Он на диете?
– Не, перекусил с утра.
Боюсь предположить, чем. Или кем. Уж не Яной ли?
– Лучше присоединяйся, ― то ли в шутку, то ли всерьёз предлагаю, кивая на переливающуюся от бликов кристально бирюзовую воду в бассейне.
– С удовольствием, но наслаждаться прелюдией предпочитаю без свидетелей.
– Какая скромняжка, ― усмехается Карина, которая без труда поняла намёк. ― Она ж всё равно мне всё расскажет. А так сэкономите время.
– Расскажет, ― Сорокин и не спорит. ― Но зато в процессе ты влезать не будешь.
– Извиняйте. Мне ж любопытно!
– А тебе не любопытно как себя чувствует Никитос? Ты его что, на убой накачивала? Чтоб кони двинул? Он всё такси заблевал.
– А ко мне какие вопросы? Я только до бара бегала.
– Я заметил. В следующий раз, когда захочешь откосить от секса, достаточно просто сказать парню "нет".
– Сам-то веришь, что это работает? ― фыркает подруга, но фыркает без особой уверенности. Пристыдилась, что её спалили.
– Знаю. Никитос нормальный пацан. Он никогда не полезет на бабу, если она против. Потому и без секса сидит.
– А ты?
– У меня с сексом всё прекрасно.
– Добровольным или принудительным?
– Это принципиально важно?
– Я ж говорю ― я любопытная. Вдруг в душе ты доминант, фанатеющий от связываний и плёток?
Тьфу, блин. Что она несёт? Пересмотрела "Пятьдесят оттенков серого"?
– А если да, то что? Тоже хочешь попробовать?
– С тобой? Боже упаси. Я такой грех на душу не возьму. И
