В приписке Павел Николаевич говорит:

«Увидите сына моего, кланяйтесь ему».

На лицевой стороне открытки, где изображен мост, Павел Николаевич написал:

«Пусть этот мост послужит для Вас эмблемой тех мостов, которые благодаря Вашей энергии перекинутся в сердца людей, к которым Вы будете обращаться за помощью по поводу своего детища!..

Все подробности при личном свидании. Спасибо за избрание… Соберусь с средствами, внесу свою лепту…»

Другой автограф Павла Николаевича оставлен им на его фотопортрете:

«Першинскому Обществу Сельского Хозяйства в знак признательности с пожеланием наилучшего успеха в деятельности его от почетного члена Общества доктора медицины П. Н. Серебренникова.

1911 г. Март. г. Пермь».

Вот почти все, что я извлек из своей памяти и списал с хранящихся у меня памяток о нашем выдающемся уральце.

ВРАЧ И УЧЕНЫЙ

В годы первой мировой войны я работал военным ветеринарным врачом в г. Хороле Полтавской губернии. И я не простил бы себе, если бы не побывал на родине великого писателя Н. В. Гоголя — в селе Великие-Сорочинцы Миргородского уезда. Путь лежал через город Миргород, описанный Гоголем в его произведениях. Время было сухое и знаменитой лужи видеть не удалось.

Кончилась война, и я опять очутился в родных местах и прочитал в газетах, что на месте «Миргородской лужи» из буровой скважины пошла целебная вода и на том месте организован курорт. Лишь позже я узнал, что одним из организаторов знаменитого Миргородского курорта был врач Иван Иванович Морозкин.

Курортология явилась призванием И. И. Морозкина, и в 1925 году он едет работать на Урал. Край начал бурно развиваться, и для курортолога представлялось широчайшее поле деятельности.

Троицкие степи и до революции привлекали больных, чтобы лечиться кумысом, чистым воздухом, насыщенным ароматами степных трав, а при советской власти решено было в полной мере использовать природные возможности юга Урала в лечебных целях. И вот в 1927—1930 годах Иван Иванович организует Троицкий кумысолечебный курорт и руководит им.

В 1931—1935 годах Иван Иванович работает на бальнеологических и питьевых курортах Нижние Серги и Курьи Свердловской области, а затем переводится в Челябинск и здесь работает до конца своей жизни (до 1948 года).

17 января 1934 года огромная до того Уральская область с ее шестнадцатью округами была разделена на несколько областей, в том числе образовалась Челябинская область, в состав которой до 6 февраля 1943 года входила территория и Курганской области. На этой территории пышно расцвели знаменитые курорты «Озеро Горькое» и «Озеро Медвежье». И. И. Морозкин произвел исчерпывающее изучение бальнеологических ресурсов этих курортов, создал бальнео-экспериментальную научную станцию, в состав которой, кроме клинического отдела, входили три прекрасно оснащенные физико-химические лаборатории и биоклиматический кабинет, обслуживавший курорты четырех смежных областей.

Организатору этого научного учреждения удалось привлечь к его работам таких выдающихся деятелей советской науки, как академик В. Н. Сукачев, член-корреспондент Академии наук СССР Н. Н. Славянов, профессора В. И. Баранов, А. И. Дзенс-Литовский и др.

Будучи призван на военную службу в годы Великой Отечественной войны в звании подполковника медицинской службы, Иван Иванович вводит грязелечение в госпиталях Урала. Это нашло всеобщее одобрение.

Иван Иванович открыл десятки целебных источников, равных которым по дебиту нет на Урале. Работы И. И. Морозкина по изучению этих вод говорят об изумительной проницательности ученого и о великом труде, вложенном в это дело.

И. И. Морозкин был действительным членом Географического общества Союза ССР и руководил Гидрологической комиссией Челябинского отдела Географического общества. Комиссии этой было присвоено имя ее прекрасного руководителя.

ХУДОЖНИКИ

ЧИТАЯ „ОДНОЭТАЖНУЮ АМЕРИКУ“ ИЛЬФА И ПЕТРОВА…

Принято считать, что если краеведы что пишут, так сообщают точные даты, места событий, послужные списки выдающихся уроженцев и деятелей своего края, сухо описывают факты, а нет чтобы поговорить о своих друзьях, близких, о женах… А в работе краеведов их жены играют порой огромную роль. Если бы кто-либо вздумал изучать их роль в судьбе краеведов, то натолкнулся бы на многое интересное.

Моим всегдашним помощником, другом и добрым советчиком является Ларисса Николаевна, урожденная Боголепова. Прежде всего она требует, чтобы ее имя писали через два «с» — «Ларисса». Так в свое время сказал ее учитель, изучавший древний греческий язык. Изучал его и я сам и знаю, что в этом языке есть такие слова, как «гло́сса» — язык, «та́ласса» — море, и т. п., а равно название одной крепости — Ла́рисса, с ударением на первом слоге.

Так вот, Ларисса Николаевна имеет обыкновение заставлять меня «в обязательном порядке» слушать чтение наиболее интересных статей и заметок в газетах и журналах. Это «принуждение» обычно проявляется после чаю или ужина в свободные часы от моей работы. В таком-то обязательном порядке в 1920-х годах я прослушал чтение романов Мельникова-Печерского, Григоровича, «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова и многое другое, а в последнее время, в 1962 г. — романа «Секретарь обкома» Кочетова и в начале мая — «Одноэтажную Америку» Ильфа и Петрова.

«Когда мы были уже в антикварном отделении ресторана, — негромко и размеренно читала Ларисса Николаевна «Одноэтажную Америку», — и рассматривали там замшевых индейских кукол и ярко раскрашенных богов с зелеными и красными носами, к нам снова подошел дон Фернандо. Он сказал, что с нами хотела бы поговорить миссис Фешина, русская дама, которая давно уже живет в Таосе…»

Ларисса Николаевна, произнося фамилию русской дамы, делала ударение на втором слоге: «Феши́на».

— Постой, постой, — повтори, пожалуйста, фамилию русской дамы, — попросил я.

— Феши́на… — опять с ударением на втором слоге.

— Ведь «Фе́шина», с ударением на первом слоге.

— А ты как знаешь, успел уж прочитать это место?

— Да нет же… Фешин — это художник в Казани был. Давай читай дальше, я потом расскажу тебе.

Ларисса Николаевна продолжала читать:

«…Увидеть русского, живущего на индейской территории, было очень интересно. Через минуту к нам подошла, нервно улыбаясь, дама, сидевшая в ресторане:

— Вы меня простите, — сказала она по-русски, — но когда я услышала ваш разговор, я не могла удержаться. Вы русские, да?

Мы подтвердили это.

— Вы давно в Америке? — продолжала миссис Фешина.

— Два месяца.

— Откуда же вы приехали?

— Из Москвы.

— Прямо из Москвы?

Она была поражена.

— Вы знаете, это просто чудо! Я столько лет здесь живу, среди этих американцев, и вдруг — русские.

Мы видели, что ей очень хочется поговорить, что для нее это действительно событие, и пригласили ее к себе в