Коршунович ободряюще подмигнул; полковник Золотых, теряясь в догадках — к чему этот визит? — обратился к Чеботареву:

— Давай, Степа.

Чеботарев хотел встать, но Золотых его остановил. Ни к чему эта показуха. В конце концов это российский консул, а не сибирский. Просто важная персона, но из чужой страны. Он им не начальник и не судья. Такой же наблюдатель, как Коршунович и его ребята.

— Беглый анализ показывает, что события успешно покатились под гору, — начал Чеботарев. — В Алзамае уже объявились первые гости. И есть первые стычки, пока сдержанные и осторожные. Начну с самого начала.

В городе замечен некий стаффорд по имени Давор Мрмич, более известный под кличкой Испанец; причем он явно работает с кем-то в команде. Долгое время Испанец не возникал в сфере интересов нашего отдела; российские коллеги также подтверждают, что никаких данных об Испанце не имели более десяти лет. Сегодня вечером, прямо на улице, напротив вокзалов, Испанец выследил минского лесоинженера Николая Шитика и сломал ему ногу. Поверхностная проверка показала, что сей минчанин такой же инженер, как я косметолог. На самом деле это сотрудник вэ-эр Европейского Союза Франсуа д'Арсонваль, также известный как Ференц Бу, Шипучка и Четвертый. Специалист по парным акциям. В настоящее время находится в городской больнице; мы проверили его одежду — никакого специального снаряжения. Испанец с места происшествия скрылся, наблюдение выделило еще четверых потенциальных поднадзорных, в настоящий момент их личности устанавливаются. От слежки трое очень быстро и профессионально избавились, а поскольку у нас есть приказ, запрещающий плотную опеку, их отпустили. Четвертый либо притворяется дилетантом, либо просто ни при чем. Приезжий, по документам — Каспар Хасгаде, средних лет овчар-бельгиец. В Алзамае четвертый день, приехал по делам концерна «Бритиш Файрворкс», его осторожно прощупывают. За Франсуа д'Арсонвалем установлено негласное наблюдение; не исключено, что его попытаются достать и в больнице.

Один из наших свободных информаторов опознал сразу двоих приезжих, причем это родные братья. По сведениям информатора, эти двое проходили по делу о ворованных биоалгоритмах четыре с лишним года назад. Работают, вероятнее всего, на частное лицо или неправительственную организацию. Под фамилией Шарадниковых остановились в гостинице «Привокзальная», в городе всего лишь пять дней, но в гостиничной базе стоит отметка, что номер они снимают уже двенадцатый день. Скорее всего они подправили базу. Чрезвычайно грубая работа, причем неясно, что это — сознательная акция или просто следствие непрофессионализма. Прибыли из Красноярска поездом, совершенно открыто. Могут быть не связанными с разрабатываемой темой.

Есть новые сведения относительно водителя «Енисея», которого намедни не могли добудиться, — я вчера подавал подробный рапорт. Точнее, есть сведения о его попутчике. Опрошены работники дорожной инспекции на дорожных постах; найден инспектор, который проверял документы попутчика. Приблизительная внешность: двадцать пять — тридцать лет, афган с легкой примесью посторонней морфемы, длинная прическа, скорее всего естественная. Косит под хиппи; документы на имя Максима Крютченко из Петербурга. Документы на вид подлинные, во всяком случае, инспектор-дорожник ничего не заподозрил, а уж дорожники на поддельных документах кошку съели. Сие может означать: либо попутчик совершенно не связан с этой историей и на водителя напали уже позже, либо это достаточно неплохо подготовленный агент. По крайней мере в отношении документов. У водителя ничего не пропало; денег у него при себе почти не было, но держал он их в кармане, на виду, причем водитель клянется, что карманы ему обшарили. Но не взяли ничего. Из грузовика тоже ничего не пропало, хотя в бардачке много чего валялось — водила в пути подрабатывает мелкой торговлишкой. Подрощенными радиоприемниками приторговывает. В общем, товар тоже не тронули. Смысл во всем этом лично я усматриваю только один: незаметно проникнуть в город. Лишь бы не поездом или самолетом, там, как известно, пассажиры фиксируются и отследить любого достаточно несложно.

Следующее. Опрошены вокзальные жуки-таксисты окрестных городов — Шантарска, Тайшета, Нижнеудинска. После некоторого нажима удалось вытрясти из них, что за последнюю неделю им то и дело попадались клиенты до Алзамая, причем все по какой-то причине не желали воспользоваться стандартным транспортом — отставали от поезда, опаздывали на биобус, торопились по делу, — в общем, почему-то за последнюю неделю таких пассажиров было заметно больше обычного. Отмечу также, что из Алзамая в Тайшет, Шантарск и Нижнеудинск последнее время тоже ездят чаще, но не столь интенсивно, как в сторону Алзамая.

Пришел ответ на запрос из братского аэропорта относительно того странного махолета, что засекли пограничники. Махолет, оказывается, прокатный. Нанимали его люди из явно подставной братской фирмы «Хилько и сын». Фирма ликвидирована спустя двадцать минут после сдачи махолета в прокат. Документы пилотов однозначно поддельные, раскручивать это направление по вашему, господин полковник, приказу пока не стали…

Золотых кивнул — ему действительно спустили приказ не распыляться и не размениваться на мелочи.

Чеботарев мельком заглянул в блокнот на столе и стал закругляться:

— Считаю, что дальнейшие наши действия должны заключаться в следующем: поднять все фото- и видеобазы и попытаться выявить всех занесенных в базы потенциальных агентов. И проверять всех, кого выявим…

— Что с Шарадниковыми? — живо заинтересовался Коршунович. — Их будут брать?

— Да, операция намечена на сегодняшний вечер. Брать их решено в гостинице. Мне нужно посвящать наблюдателей в детали? — справился Чеботарев у шефа.

Золотых развел руками:

— Если это необходимо… Необходимо, а, Вениамин Палыч?

Коршунович покачал головой и поморщился:

— Как хотите. Наверное, в самых общих чертах.

— Да какие тут могут быть детали… — фыркнул Золотых и смешно задвигал ушами. — Оцепим гостиницу, чтоб муха не пролетела, вкатим им парализующего… А уж в управлении будем за языки тянуть.

Чеботарев согласно кивнул.

— Собственно, у меня все, — сказал он и сразу же поправился: — Точнее, почти все. Возник один-единственный вопрос к коллегам из России. Официальный агент уже в Алзамае? Откровенно говоря, мы засекли только Арчибальда де Шертарини, но у него здесь родственники. Мать его приехала, опять же. Что-то семейное. Он задействован?

Золотых довольно напыжился.

— Он и есть агент, — сказал полковник. — Молодец, Степа! Хорошо работаешь.

Степа вяло мигнул — он явно полагал, что насчет личности официального агента можно было и проинформировать. Но Золотых всегда был безопасником с причудами, особенно в последнее время, когда из-за должности многое стало сходить ему с рук. Впрочем, работал он цепко и был дьявольски везучим, наверное, поэтому наверху на художества полковника Золотых смотрели сквозь пальцы и вообще относились с немалым снисхождением. В конце концов главное — результат, а с этим Золотых свое начальство никогда еще не подводил.

Макс Мэнсон-Крютченко облюбовал один из трех