Впереди величественно выступали четверо мужчин, вся внешность которых говорила о власти и могуществе. Они были облачены в расшитые золотом камзолы, на плечах у них были горностаевые мантии, головы венчали золотые короны. Следом за этими владыками шествовали четыре знатные дамы в великолепных нарядах из шелка и атласа, усыпанных сверкающими драгоценными каменьями.

Один из королей ударил об пол золоченым посохом и произнес громовым голосом:

– Кто ты, посмевший посягнуть на власть, сотворенную самим Гермесом Трисмегистом? На каком основании смеешь нарушать наш покой?

Монах с трудом преодолел спазм, сковавший его гортань, и проговорил, стараясь, чтобы голос его не дрожал:

– Я служу матери нашей Католической церкви и действую от ее имени…

– Мы служим власти более древней, более могущественной, перед которой ты должен отступиться!

– Отступись! – подхватил второй король, а за ним – третий и четвертый.

– Отступись! – в один голос воскликнули дамы.

Монах попытался найти достойный ответ, но не смог вымолвить ни слова. И тут он проснулся.

В машине Лиля спросила, что Надежда имела в виду, когда бормотала про карты. При чем тут вообще дама треф?

– Некогда сейчас объяснять, долгая история, – буркнула Надежда Николаевна и возмутилась: – И нечего так на меня смотреть! Думаешь, я уже из ума выжила?

– Ну… – Лиля отвела глаза.

– Лучше скажи, что ты выяснила про убийство риелторши? Кого они там в полиции подозревают?

– Да никого, – Лиля пожала плечами, – никто этого типа не видел, в дверь он не ломился, она сама его впустила.

– Ясно, что впустила, если клиентов ждала!

– Среди клиентов он не числится. Поискали среди знакомых, так любовника у нее не было, а у бывшего мужа алиби. В общем, висяк получается.

– Все ясно! Этот тип ее убил, чтобы она на него следствие не навела! Может, она и сама ничего толком не знала, а он на всякий случай подстраховался!

– Все это бездоказательно… – вздохнула Лиля.

Уже через полчаса они подъехали к нарядному двухэтажному особняку на Измайловском проспекте. Напротив него возвышалась громада Троице-Измайловского собора с небесно-голубым куполом, усеянным золотыми звездами.

Поставив машину на стоянке перед клиникой, женщины направились к входу, над которым светилась яркая вывеска: «Клиника лечебного питания “Беатриче”».

Внутри их взору предстал просторный холл, вдоль стен которого стояли кожаные диваны. В центре красовалась скульптурная группа – судя по всему, три грации. Причем грации, по наблюдению Лили, были гораздо худее тех, обычных, которые в Эрмитаже и на некоторых домах города. Надежда Николаевна на граций не обратила внимания, ей было не до того.

Навстречу им вышла невысокая приветливая женщина в голубом форменном костюме.

– Чем я могу вам помочь? – спросила она. – Мы можем предложить…

– Это мы вам хотим помочь! – перебила ее Надежда. – Где Ольга Трефолева?

– Ольга Петровна? – удивленно переспросила женщина. – В своем кабинете. Но зачем она вам нужна? Я – дежурный администратор и могу ответить на все ваши вопросы. А врачи все равно уже не принимают, так что я могу вас записать…

– Где ее кабинет?

– На втором этаже… но Ольга Петровна просила ее не беспокоить!

Надежда Николаевна бросилась к лестнице. Лиля едва поспевала за ней.

– Куда вы? – Администратор безуспешно попыталась остановить Надежду, но это было все равно что пытаться на ходу остановить скорый поезд.

Госпожа Лебедева вошла в раж.

– Куда вы? Я же сказала, Ольга Петровна просила ее не беспокоить! У нее очень важный посетитель!

Надежда неслась вверх, перескакивая через ступеньки.

– Стойте, женщина! Я вызову охрану!

– Вот именно! Вызывайте, и чем скорее, тем лучше! – бросила Надежда Николаевна через плечо.

– Василич! – истошно выкрикнула администратор.

Надежда взбежала на второй этаж и оказалась перед дверью с табличкой «Директор».

К этой двери, переваливаясь, как утка, поспешал немолодой дядечка с багровой одутловатой физиономией, в котором можно было легко опознать охранника.

– Василич, останови ее! – не очень надеясь на успех, выкрикнула администратор.

– Сейчас… сейчас… – пропыхтел охранник. – Вон же она какая шустрая…

Он попытался остановить Надежду, но у него на пути оказалось непреодолимое препятствие в лице Лили.

– Да их еще двое…

Надежда Николаевна толкнула дверь и влетела в приемную.

Навстречу ей поднялась секретарша и воскликнула:

– Куда вы? Нельзя! Ольга Петровна велела никого не пускать… У нее прием!

– Да отвяжитесь вы все! – выпалила Надежда. – Вашу начальницу там, наверное, убивают, а вы…

Она в два прыжка пересекла приемную и толкнула тяжелую дверь кабинета.

В это самое время женщина-администратор догнала Надежду и вцепилась ей в плечо. С другой стороны, задыхаясь, подбежал охранник Василич и схватил за другое плечо.

– Я ее держу! – пропыхтел он.

– Лучше поздно, чем никогда… – недовольно отозвалась администратор.

– Поздно! – воскликнула Надежда Николаевна.

Через открытую дверь был виден просторный директорский кабинет, обставленный современной светлой мебелью. За белоснежным письменным столом никого не было. А в распахнутое окно в кабинет лился яркий солнечный свет, на фоне которого виднелась женская фигура.

В первое мгновение можно было подумать, что женщина моет окно, но Надежда вспомнила инсталляцию на выставке кукол и поняла, что видит почти ту же самую картину.

Приглядевшись, она убедилась, что женщина не стоит на подоконнике, а висит, распятая на оконной раме. И так же, как у манекена в библиотеке, к ее груди гвоздем была прибита книга… та самая книга, на презентации которой Надежда только что была.

– Ольга Петровна!.. – вскрикнули в один голос администратор, секретарша и охранник.

Ольга Петровна, несомненно, их не услышала. Она была мертва. Об этом свидетельствовала восковая кожа на лице и руках и застывшие черты лица. Глаза ее были открыты, но не выражали ровно ничего.

Против воли Надежда Николаевна вспомнила фотографию четырех покойников в ресторане, у них были точно такие же лица – неподвижные, намертво застывшие. Стало быть, доктор Трефолева умерла от того же яда и распяли ее уже мертвой.

Администратор подбежала к окну, потянулась к трупу, но Надежда строгим возгласом остановила ее:

– Нельзя ничего трогать до прихода полиции! Там могут быть отпечатки пальцев и другие вещественные доказательства!

– Ох! – Женщина схватилась за голову. – Но как же Ольга Петровна… нельзя ее так оставить…

– Вы ей все равно уже ничем не поможете! До прихода полиции все должно оставаться как есть.

– Полиция… – протянула администратор. – Ольга Петровна говорила, что в случае любого ЧП прежде, чем вызывать полицию, нужно сообщить ей… но ей уже ничего не сообщишь!

– Это точно! – подтвердила Надежда.

– Придется все решать самой… – Администратор переглянулась с сотрудниками клиники.

Охранник, выпучив глаза, застыл в полном ступоре, секретарша вдруг тоненько пискнула и очень аккуратно упала в обморок.

– Черт, – прошипела администратор, – с ней еще придется возиться. – Василич! – Она с размаху стукнула охранника по внушительному животу. – Очнись!

– А? Что? – забормотал тот.

– Займись вон ей! – она кивнула на секретаршу. – Вытащи ее в приемную, приведи в себя.

– А как? – Охранник в клинике и так-то был порядочный тормоз, а тут совсем растерялся.

– По щекам отлупи! – заорала администратор.

– Это можно! – оживился Василич.

Секретарша тут же открыла глаза и села.

Лиля наконец опомнилась и принялась торопливо фотографировать труп и кабинет с разных ракурсов. Она была в восторге – самой первой попала на место преступления, даже раньше полиции, и теперь могла создать эксклюзивный материал!

– Не фотографируйте! – попыталась остановить ее администратор. – Если эти снимки попадут в прессу, будет скандал! Пострадает репутация нашей клиники…

– Скандал вам так и так обеспечен! – охладила ее Надежда Николаевна. – И репутация пострадает. А вам сейчас не о репутации думать нужно, а о том, кто убил вашу начальницу! Вы говорили, что у нее был важный посетитель. Кто?

– Я… я не знаю… она сказала, что очень важный, и просила ее не беспокоить. А кто конкретно – я не знаю… она мне ничего об этом не сказала…

– А вы? – Надежда повернулась к секретарше. – Вы ведь наверняка вели ежедневник? У вас ведь должны быть записи всех назначенных встреч Ольги Петровны?

– Должны, – дрожащим голосом призналась секретарша. – Но у меня сегодняшний посетитель обозначен одной буквой.

– Какой?