В окна уже смотрелась ночь. Старик приготовил для беглецов постель: бросил на пол медвежью шкуру и старый тулуп.

Прежде чем лечь, он долго шептал перед иконой молитвы, потом пожелав ребятам доброй ночи, грузно опустился на заскрипевшую кровать.

В семье Гарника не было верующих, у Великанова тоже. Молитва старика произвела на них странное впечатление: чем-то древним, таинственным, темным повеяло в их души.

Оба долго не могли уснуть, хотя очень устали. Необычайная тишина царила в избе и за ее стенами; казалось, нигде во всем мире не могло быть такой мертвой тишины…

2

Гарник проснулся и первым делом посмотрел на кровать. Она была пуста. Куда хозяин мог пойти так рано? Видимо, выбрался из дома очень осторожно, чтобы не разбудить их. На всякий случай Гарник спал одетым. Поднявшись, он вышел во двор.

Старика не было и там. Маленький хлев был заперт. Гарник заметил журавель колодца за домом, обошел вокруг избушки: никого! И поспешно вернулся в комнату — разбудить Великанова.

— Вставай, Ваня! — испуганно тормошил он его. — Хозяина-то нет!..

Великанов сел, как пьяный.

— Бежать? Куда бежать? — пробормотал он.

— Хозяина, говорю, нет! Обошел кругом — нигде не видно.

Они вышли на крыльцо.

— Куда же он мог уйти? — ежась от утренней сырости, недоумевал и Великанов. — В лес? Что ему там делать?

— Идем, идем! — торопил Гарник. — Не нравится мне все это. Идем!..

— Нет, давай понаблюдаем издали, как вчера. В лесу нас не схватят. Если старик приведет кого, сразу же скроемся.

Но не успели они сделать несколько шагов, как услышали за спиной:

— Эй, куда же вы?

Это был старик, — он шел к ним с убитым зайцем в руках.

— Вот на ваше счастье!.. Тут на полянке я посеял немного капусты и свеклы. Дурачок повадился лазить в капусту — вот и попал в ловушку. Посмотрите, какой сытый!

Великанов взял зайца, подержал на весу и удивился:

— Да, тяжелая штука!..

Гарник смотрел в землю. Вот и понимай людей: вчера только старик ополчался против всего рода человеческого за то, что распугали «бессловесных», а сегодня сам ликует, что удалось поймать зайца.

— Как же ты не отпустил его, отец? — не удержался он. — Насколько я тебя вчера понял, зверь для тебя дороже человека.

— Во-первых, одного зверя подстрелить не грех. Это — моя доля. Ты, брат, молод еще, потом сам разберешься во всем этом. А во-вторых, заяц в лесу хорош, но и на столе, ежели с умением взяться за дело, не подведет. Пособите-ка мне!

Все занялись зайцем. Гарник помог старику ободрать шкурку, принес воды. Великанов затопил печку, перемыл посуду.

За работой старик заметно оживился.

— Глупая тварь заяц! — толковал он. — Или мало ему еды в лесу, что он на мою капусту позарился? На краденом свадьбу, как говорят, не сыграешь. Вот и пропал. Да… Вот так, ребята: когда бог посылает нам горе, чтобы мы не отчаялись, он же дает и маленькую радость. Разве этот заяц для вас, голодных, не божья милость?

Потом все сели за стол. Заяц был зажарен отлично, ели его с удовольствием. После завтрака старик предложил ребятам отдохнуть.

— А я пойду сено перетаскаю — накосил немного.

— Мы тебе поможем, — предложил Гарник. — А потом — дальше двинемся.

— Куда? Поживите у меня, успеете еще нашататься. Ваша дорога длинная, и поплутать еще придется, и поголодать тоже. Верно? Оставайтесь!.. Насчет помощи не возражаю, пойдем, помогите.

Втроем они отправились на лесную обширную полянку. На полянке сохла скошенная трава. Великанов и Гарник стали сгребать ее в копны, а старик связывал сено травяными жгутами.

Навалив на плечи по копешке, они потащили сено к домику. Около хлева Гарник заметил моток телефонного провода. И тут же вспомнил, как они вчера стояли возле немецкого телефонного кабеля.

— А это годится вместо веревки!

Сделав несколько «рейсов» от поляны к избушке, Гарник с Великановым предложили старику не трудиться — они вдвоем справятся. Старик остался на поляне.

— Ну как, Гарник? Не убежать ли нам сейчас? — благодушно посмеивался Великанов, согнувшись под тяжелой ношей. — Какой же ты паникер! Человек решил угостить нас, а ты — бежать! Или заячье мясо, поджаренное на топленом масле, нам вредит? Если вредит, то действительно, надо спасаться — ведь там еще половина осталась.

Гарник оправдывался:

— Но в самом деле, вчера старик показался мне очень странным человеком!..

Неудобно из-под обвисшей копешки смотреть на товарища. Великанов встряхнулся, пытаясь на ходу поправить ношу, но не получилось, — и продолжал идти бочком, чтобы видеть Гарника:

— А сегодня утром ты сам выглядел довольно странно. Нет, старик хоть и угрюм, но замечательный человек. По-моему, украинцы все таковы. Сначала кажутся замкнутыми, недоступными, зато как узнаешь — душу отдашь за них!.. Слышал, он сам предлагает остаться на несколько дней? Давай останемся, наберемся на дорогу сил. Еда у него есть, воздух тут целебный. Я буквально пьянею от этого воздуха…

Гарник был непрочь передохнуть в избушке старого лесника. Не прошло суток, как они обосновались здесь, а уже чувствовали себя поправившимися, окрепшими и с удовольствием теперь таскали душистое сено.

На следующий день они решили открыться старику, а тот, в свою очередь, откровенно заговорил с ними.

— Гитлер, ребята, сейчас охмелен своими успехами. Шутка ли, — почти вся Европа у него под каблуком. Но для России, пожалуй, его каблук окажется слишком мал. Фюрер шагает как герой, даже не смотрит себе под ноги. Потом, глядишь — бух! завязнет в болоте, а тут ему крышка!..

Впервые за эти дни старик обнажил желтоватые, как орех, зубы в ясной, молодой улыбке.

— Да! — вновь посерьезнев, добавил он. — Эта земля — наша, наши деды жили здесь. Хозяин здесь я, нет в этом лесу другого хозяина! И другим хозяевам не бывать!..

В этот день к леснику неожиданно зашел бродячий торговец-перекупщик за медом. Он принес соль, порох, мыло, нитки, иголки, пуговицы и разную галантерейную мелочь. Старик выменял у него ножик, ремень и коробку пороху. Торговец подозрительно посмотрел на сидевших за столом беглецов. Старый лесник представил их как своих знакомых.

— Идут в Тернополь, завернули ко мне. Ну и уговорил их помочь мне с сеном…

Купец ушел. Никто не придал значение этому посещению.

К ночи они вышли из дому. Старый Данило взял свою охотничью одностволку, опоясался патронташем, сунул за ремень топор. Каждый из них понимал,