— Тогда главой полиции был виконт Монтре, так что… — неопределённо пробормотал старший сыщик.

— Я напомню об этом королю, — пообещал Марк, — добьюсь пересмотра дела, если оно было. Захочет ли молодой маркиз вернуться в Сен-Марко, ему решать, но я не хочу, чтоб имя его отца оставалось в памяти людей запятнанным предательством. И да, пусть Лепаж расследует это дело.

Он кратко рассказал Тома всё, что ему удалось узнать, и велел хранить это в тайне, и только в случае необходимости рассказать Лепажу то, что сможет помочь ему в расследовании. Немного подумав, он велел Тома устроить слежку за де Гобером и де Бланкаром. Если тот и удивился такому приказу, то виду не подал и пообещал всё исполнить.

После этого Марк снова зашёл в свой кабинет, где застал Эдама, устроившегося в его кресле за столом, мирно беседующего с ночным привратником, сидящим напротив. Впрочем, увидев барона, оба они вскочили, и Эдам даже обмахнул сидение кресла полой своего плаща.

— Здравствуй, приятель, — Марк дружески коснулся плеча привратника и мимоходом мрачно взглянул на невинно улыбнувшегося ему Эдама. Сев в кресло, он взглянул на старика: — Что привело тебя ко мне?

— Я, как и обещал, встретился со своими друзьями, — проговорил тот. — Они сказали, что редко видели Монтефьоре, а двое и вовсе заявили, что если б увидели его на улице, свернули б в переулок, чтоб не пришлось говорить с этим плутом. Но вот Пьер, что служил когда-то вместе с Артузо, а теперь держит собственную кузню в оружейном переулке, недавно встречался с ним. Он сказал, что Артузо живёт где-то за улицей кожевников. Тогда он сам явился к нему и предложил выпить. Пьер говорит, что весь вечер его прямо распирало от радости, он хвастался, что скоро разбогатеет, потому что нашёл какого-то заказчика, который невероятно щедр. И только изрядно выпив, наконец, проговорился, что ему поручили убить какого-то важного человека, заказчик, будто бы, близок к королю, и сделает так, что на эшафот за это отправят какого-то горемыку, который слишком несдержан на язык. Так он сказал. А на следующий день, видимо, протрезвев, Артузо явился к Пьеру в кузню и бубнил что-то о том, что наговорил ему лишнего, что это всё неправда, и просил никому не говорить. Уж не знаю, ваша светлость, поможет ли это вам, но уж больно это всё нехорошо выглядит. И если можно предотвратить злодеяние, то вы уж постарайтесь отыскать Монтефьоре, ведь от него можно ждать любой подлости.

— Мы уже нашли его, друг мой, — вздохнул Марк, — с кинжалом в боку. Но то, что ты мне рассказал, проливает свет на некоторые детали этого тёмного дела, — он вытащил из кошелька несколько серебряных монет и положил на стол. — Благодарю тебя за помощь, возьми, и выпейте с Пьером и друзьями за здравие нашего короля.

— Благодарю, господин барон, — сгребая монеты в ладонь, поклонился привратник.

Когда он вышел, Эдам, не дожидаясь приглашения, уселся на его место. Глаза юноши возбуждённо блестели.

— Значит, всё-таки, де Гобер? — спросил он.

— Похоже на то, — мрачно подтвердил Марк. — От Леонарда я узнал, что именно он ссужал его деньгами, избавляя от необходимости запускать руку в сундуки и, следовательно, посещать склад. Причём делал он это весьма хитро. Леонард слишком горд для того, чтоб служить кому-то, кроме короля, потому де Гобер обучил его игре «дама в плену» и проигрывал ему небольшие суммы, достаточные для безбедной жизни.

— «Дама в плену»? — насторожился Эдам. — Я не знаю такой игры!

— Какое досадное упущение для того, кто считает себя шулером! — съязвил Марк. — Это новая игра. Её придумала леди Аламейра, фрейлина герцогини Евлалии, двоюродной бабки короля. Эта дама весьма умна и образована, она придумала игру, в которой можно заранее просчитать ходы и свести партию к выигрышу или к проигрышу. Чтоб проиграть, нужно начинать партию с пиков или бубён, а чтоб выиграть — с трефов или червей. В процессе игры можно скорректировать результат ходами с четных и нечётных карт. Естественно, выигрывает она у своих подружек, а проигрывает леди Евлалии. На самом деле это не сложнее, чем играть в шахматы с новичком. Сейчас эта хитрая игра в моде при дворе, хотя далеко не все знают её секрет. Значит, де Гобер знает. К тому же, ему наверняка известно, что Леонард часто бывал в кругу небогатых дворян, которые, несмотря на заслуги и титулы, кормились только от военной службы и сильно проиграли из-за мира с алкорцами. В этом тесном кружке они только подогревают своё недовольство миром с альдором и политикой, олицетворением которой является Делвин-Элидир. Сблизившись с Леонардом, де Гобер своими полными сочувствия речами ещё больше разжёг его обиду. Так что, я полагаю, что это он. Но одной моей уверенности в его виновности, если это можно счесть уверенностью, мало, чтоб идти к королю с обвинениями в адрес его родственника.

— Что ж нам делать? — огорчённо спросил Эдам.

— Попробуем выманить его. То, что он распускает обо мне слухи, похищение моего стилета и убийство им Монтефьоре говорит о том, что он пытается активно участвовать в игре. Если мы кинем ему мяч, то он наверняка попытается его отбить, и тем самым проявит себя.

— И как же мы его выманим?

— Ты сказал, что бывал в борделях, мой мальчик. А приходилось ли тебе бывать в заведении госпожи Эсмеральды? — усмехнулся Марк.

— Это слишком дорогое удовольствие для простого оруженосца, — в тон ему ответил юноша.

— Что ж, сегодня у тебя будет возможность заглянуть за этот бархатный занавес. Мы идём к Эсмеральде. Надеюсь, она поможет нам найти девицу Фьяметту.

Заведение госпожи Эсмеральды находилось в тихом переулке недалеко от Королевской площади, в красивом уютном особняке, который можно было принять за дом богатого сановника, тем более что над дверями не было никакой вывески. Поднявшись по ступеням, Марк постучал в дверь с небольшим оконцем, которое через какое-то время приоткрылось, и оттуда показалась квадратная физиономия, похожая на морду матёрого волкодава.

— Мы закрыты! — рявкнула она, но Марк ловко сунул ей под нос ярлык и негромко сообщил:

— Тайная полиция к госпоже Эсмеральде.

Физиономия исчезла, дверца захлопнулась, зато сама дверь спустя некоторое время беззвучно приоткрылась, и стало слышно недовольное ворчание охранника. Марк вошёл в высокую прихожую и осмотрелся с явным удовольствием. Уже здесь витал чувственный аромат пряностей и цветов, в нишах между тёмными портьерами стояли алкорские деревянные статуи, изображавшие юных красавиц в самых сладострастных позах.