Те времена кружили голову, Олеандр был опьянен своим высокомерием и скверной. Личный демон у него на побегушках? Так ли уж важно, что она напоминает кого-то до боли знакомого?

— И кто же я, Олеандр Кох?

— Мелюзина. Клон-дочь Фабия Байла. Люций Вечный говорил, что убил тебя.

— Он лжет.

— Вполне в духе Люция.

— Я сильно изменилась с тех пор, как ты видел меня в последний раз, — сказала Мелюзина. Она потянулась, расчесывая когтями переливающиеся волосы, и он увидел, как под тонкой кожей движется то, что было бы мускулами у смертных.

— Ты стала мудрой в своем проклятии. — Олеандр отвернулся. — Арлекины все мне про тебя рассказали. Думаю, они насмехались надо мной. Рассказывали, что мои идеи никогда мне не принадлежали. Что моя судьба всегда была в чужих руках. Значит, я всегда был пешкой? Лишь частью истории?

Она взяла его за голову и склонилась вперед.

— Все мы лишь части истории. Но это наша история, а не их. И мы удостоверимся, что рассказывать ее будут так, как пожелаем мы.

— Переживу ли я этот рассказ?

— Если тебе не повезет, — сказала Мелюзина, целуя лицевую пластину его шлема. Твоя нить скоро оборвется, Олеандр Кох. Ты — трижды проклятый, чья смерть будет одинокой. Но запоминающейся. И поколения будут петь о тебе, пусть и не зная почему.

— Поколения кого?

— И это тоже еще лишь предстоит увидеть. — Демоница отступила на шаг.

— Так значит, ты пришла лишь, чтобы насмехаться?

— Нет. Я пришла напомнить, что это не твой конец. И что эта история не принадлежит ему.

Она показала на Гексахира. Гемункул сместился, пусть и совсем немного. Только сейчас Олеандр осознал: это существо как-то догадалось, что происходит. Он видел, как тянется тонкая рука — наверное, чтобы окликнуть стоявшего рядом развалину. Это заметила и Мелюзина, а потом улыбнулась.

— Пусть стары они и столь умны, эта история не о них. Они — лишь средства для цели.

И с этими словами Мелюзина исчезла. Олеандр ощутил, как мир резко возобновил привычное течение.

— …лючить сковывающую систему, — процедил Гексахир, пронзив Олеандра свирепым взглядом. — Что это было? Что-то случилось. Я чувствую в воздухе вонь варпа. Что ты сделал?

— Ничего.

— Лжешь. — Гексахир снова включил жезл, и Олеандр согнулся пополам. — Я не младенец, слепой к природе нашей реальности. Здесь кто-то был. Хищник из нижнего мира. Чего он хотел?

— Пос… посмеяться надо мной, — простонал космодесантник. Он упал, пытаясь успокоить трясущиеся руки. — Вот и все. Он хотел лишь посмеяться надо мной.

— Почему?

— Потому что прежде я мнил себя хозяином своей судьбы. — Олеандр склонил голову. — Такая спесь для них подобна мясу и вину.

Гемункул фыркнул, опуская жезл.

— Тогда в тебе их ждет истинное пиршество, — покачал он головой. — Неважно.

Олеандр попытался оттолкнуться от палубы, но силы покинули его измученные конечности.

— На свой лад то, что ты продолжаешь бороться, достойно похвалы, — сказал наблюдавший за ним Гексахир. — Сопротивляющаяся добыча всегда лучше покорной. Такова народная мудрость. Но у нас мало времени на подобные развлечения. Внимания требуют и более важные дела.

Гексахир махнул рукой. Развалины засеменили к Олеандру, окружая его. Тот же, не в силах подняться, снова рухнул и забился в судорогах, раздираемый соперничающими страданиями. Гемункул отвернулся.

— Унесите его, — процедил он, а потом добавил: — И, кто-нибудь, сотрите эту кислоту, пока она не прогрызла путь до нижней палубы.

Глава 5. СОГЛАШЕНИЕ ВОЛЬ

— Пес Войны.

Арриан не оглянулся. Вместо этого он завершил выпад, пронзив клинком черепной каркас уже поврежденного боевого сервитора. Тот обмяк, завопив в последний раз. Апотекарий позволил созданию соскользнуть вдоль лезвия, сыпля фонтаном искр, и лишь тогда заговорил.

— Я не в настроении для теологических споров, Саккара.

— Как и я. Я лишь хотел сообщить тебе, что он созывает совещание.

Арриан оглянулся и провел ладонью вдоль клинка, стряхивая кровь и смазку. Несущий Слово наблюдал за ним, остановившись на уважительном расстоянии. Временами взгляд Саккары мог встревожить. Он был слишком уверенным, слишком открытым. Пылающим взглядом фанатика. Арриан встретил его, не моргнув глазом. Пожалуй, и он на свой лад был фанатиком.

— Я это предполагал, да.

— Ты ведь знаешь, что перед этим к нему приходила она. Нерожденная, которую Фабий называет дочерью.

— Знаю. — Когда в лабораториуме взвыли сигналы тревоги, Арриан немедля бросился туда, но обнаружил, что старший апотекарий исчез, а на месте наблюдательных столов вихрем кружит портал из психокости. Он уже собрал отряд гончих и намеревался отправиться через врата в погоню за похитителями, кем бы те ни были, но затем Фабий сам вышел из них, таща за собой изувеченный труп.

— А знаешь, что произошло?

— Она его куда-то отвела.

— И теперь мы на пороге войны, — кивнул Саккара. — Должно быть, ты рад.

Арриан убрал клинок в ножны, сочтя, что тот уже чист. Кроме них и боевых сервиторов, все еще ожидающих команд, в тренировочном зале не было никого. Немногие апотекарии приходили туда, а Дети Императора предпочитали сражаться на дуэлях друг с другом, а не с бездушными машинами.

— Говоришь так, будто он поделился с тобой секретами.

— Это не нужно. Я ведь тоже солдат, Пожиратель Миров, и чувствую будущее кровопролитие. — Саккара подошел ближе. Арриан сморщил нос, учуяв вонь священных зелий, которыми дьяволист умасливал доспехи. — Скажи, ты ведь тоже это заметил?

— Возможно. Если и так, что с того?

— Это не в его духе. — Саккара задумчиво провел рукой по фляжкам.

— А ты за него беспокоишься?

— Нет, — скривился Несущий Слово.

— Уверен? — Арриан постучал себя по виску. — Ведь если он умрет, то и ты тоже.

— Он уже умирал.

— Но на этот раз может погибнуть навсегда.

— Если такова будет воля богов, — пылко сказал Саккара.

— И все-таки зачем ты мне докучаешь?

— Он хочет, чтобы я отвлек Савону от гедонизма.

— Тогда зачем ты пришел сюда?

Нахмурившись, дьяволист почесал пальцами выбритую макушку.

— Один — добыча, двое — собратья-охотники. Не знаю уж почему, но они меня недолюбливают.

— Ты украл их демонов, — с долей веселья заметил Цорци. Дети Императора весьма ревниво соперничали за внимание отпрысков Темного Принца. Воины сходились в поединках, желая удостоиться поцелуя демонессы или привлечь взгляд одного из высших демонов. Они осыпали дарами и вниманием даже простейших зверей. Но Саккаре все это не требовалось. Нерожденные обожали дьяволиста, пусть тот и выделялся на редкость скверным характером. Впрочем, демонам часто нравились неприятные вещи.

— Я не мог украсть то, что вообще не было их собственностью, — скривился Саккара. — Это мы принадлежим богам, а не наоборот.

— Как скажешь, брат. И все же… почему