– У меня никогда не было собаки. Их нужно выгуливать два раза в день?

– По меньшей мере, чувак. Хотя бы дважды в день. Поэтому был бы ты начеку, а? Она точно еще раз появится.

– Ладно.

– Одну возможность ты уже упустил. Мироздание велело тебе идти к ней сегодня утром.

– Блин. Ладно, пойду. Пойду. У меня, вероятно, сколько, дня два осталось, максимум.

– Потолок. Тем весомее причина к ней подойти.

– Ладно, спасибо.

– Всегда пожалуйста.

– Мне правда очень жаль, что вы так прикованы.

– Не хочешь меня освободить? Я мог бы тебе помочь с чем угодно.

– Нет. Сами же знаете, не могу.

– Томас. Мы друзья.

– Понятно, понятно.

– Я могу тут за всем присматривать, пока ты на берегу. Что угодно могу делать. Мы теперь во всем этом с тобой вместе.

– Нет. Мне нельзя.

– Можно.

– Нельзя. Не то чтоб я вам не доверял.

– А ты доверяешь, правда?

– Абсолютно. Но сами подумайте – если станете мне помогать, превратитесь в соучастника. А я так не могу. Мне нужно, чтоб вы остались невиновны.

– Томас.

– Нет. Я знаю, что прав. Скоро увидимся.

Строение 55

– Ты проснулась?

– Нет.

– Мам. Проснись.

– Ох, Томас.

– Почему ты спишь? Сейчас три часа дня.

– Мне больно. Томас, ты меня должен выпустить. Мне так больно.

– Это у тебя просто ломка.

– Ломка от чего, дурак?

– Откуда я знаю?

– Я ничего не принимаю, Томас. Но мне шестьдесят два года. И сидеть вот так прикованным моему организму тяжко. Ты видел мою ногу?

– Уродливо смотрится, но это потому, что ты на нее забавно опираешься. Если б ты ее вытянула, как все остальные люди, она б у тебя не стала лиловой. Боже. Какая гадость.

– Тебе нужно меня расковать, Томас.

– Не могу. Ты ногу просто вытяни, и напряжение с нее снимется. Через часик уже все будет хорошо.

– Не верится, что это ты.

– Я просто зашел тебе сказать, что все это происходит не просто так.

– Ты это и раньше говорил.

– Нет. Я в том смысле, что мне кажется, цель тут более божественная.

– Только этого не хватало.

– Сегодня утром мне было видение, и я думаю, это знак. В смысле, вот я в самой глуши, и ты здесь, и астронавт, и конгрессмен, и тут я вижу эту женщину, которая мне снится лет с десяти или около того. Все это должно что-то значить.

– Томас, ты всех нас сюда привез. Это не совпадение.

– Верно, но все было только прелюдией к этой женщине на пляже. На ней было ровно то, что я всегда видел в своих грезах – джинсы и свитер в толстую косичку. И вот она, одна на берегу со своей собакой. И у меня такое чувство, будто я очень близок к чему-то. Как только я с нею поговорю, она узнает, кто я и почему мы с нею оказались на пляже в одно и то же время.

– И что? Ты скачешь по берегу и влюбляешься? Или приводишь ее сюда показать, что ты натворил? Захочет ли она остаться с похитителем? Она поведется на тебя и на твои вот эти вот чудесные достижения? Ты псих, это понятно, однако ты не настолько псих, правда же?

– Вот в чем неувязка с тобой. У тебя никогда не было никакого оптимизма. Какой же ты циник с черным сердцем. Делаешь вид, будто у тебя всякий нью-эйдж в голове, то и дело какие-то переживания, которые ты считаешь волшебными или типа того, но на самом деле ты пессимист и у тебя очень черное сердце. Поэтому ты даже помыслить не способна, что такое может произойти. Что-то чистое и доброе – например, на пляже для меня появится женщина. Ты не веришь, что иногда одно с другим складывается. Твоя жизнь – дурной балаган, и ты считаешь по умолчанию, что моя будет такой же. Ты не веришь в судьбу.

– Ну, Томас, вообще-то верю. Я верю, что тебе суждено оказаться в тюрьме, и, если повезет, осматривать тебя будет клинический психолог. Там определят, что у тебя мания величия, что поведение у тебя остро антиобщественное, огромный недостаток самоконтроля, и ты считаешь, что увидеть женщину на пляже во время твоей самоубийственной выходки с похищением людей – это судьба.

– Хорошо. Это хорошо.

– Это не хорошо. Ничего в этом хорошего нет.

– Знаешь, что вопиюще? Астронавт, с кем мы едва знакомы, больше поддерживает меня в поиске этой женщины, чем ты.

– Потому что он хочет, чтобы тебя поймали, имбецил. Конечно же, ему хочется, чтоб ты пообщался с женщиной на пляже. Он хочет, чтобы она о тебе сообщила.

– На поверхности – конечно, это могло бы показаться правдой. Но знаешь, что? Кеву действительно не все равно. Ты в курсе, что мы с ним в колледже дружили, верно?

– Ну разумеется.

– Откуда тебе это известно? А мы дружили. Поэтому он тоже тут. Он мне доверился, когда мы ходили вместе в школу, сказал мне, что хочет полететь на космическом «Шаттле», а теперь у него пролетело пятнадцать лет, и это уже ни за что на свете не произойдет. Поэтому я пытаюсь помочь ему увидеть новую стезю, и он это ценит.

– Уверена, что так оно и есть, Томас.

– И со своей женой он познакомился так же, как я встретил эту женщину.

– Похищая свою мать и пристегивая ее к свае?

– Нет! Нет. Нет. Ну почему обязательно быть такой циничной? Разве не видишь, что происходит нечто необычайное?

– Томас, я думаю, ты очень, очень болен.

–

– Куда ты пошел?

Строение 52

– Уже вернулся? Повидался с ней?

– Я ее видел, но не ту ее. Скажите-ка мне кое-что, Кев: ваши родители, вероятно, были совершенством?

– Не были. Они разошлись и завели себе по новой семье.

– Но они все, вероятно, между собой лучшие друзья. Все вы вместе празднуете Благодарение.

– Нет, не празднуем. Никто никому не нравится.

– Но это в последнее время. Все повзрослели?

– У меня до старших классов было одиннадцать разных спален. Отец меня постоянно лупил, а однажды намеренно сломал мне руку.

– Звучит отрепетированно. Вы такое уже говорили.

– У меня из головы это нейдет.

– Но вы же все равно преуспели.

– Да. Ты не такого ответа хотел?

– Не знаю.

– Ты на пляж возвращался?

– Пока нет.

– Тебе нужно туда выйти. Никогда ведь не знаешь. Тебе совершенно точно не захочется упустить ту девушку, пока ты тут