в мире. Тон польского ответа был выдержан в присущем полякам высокомерии и насквозь был пронизан спесью, а также говорил об отсутствии у Варшавы желания сохранения договора о ненападении между СССР и Польшей. Этот эпизод имеет продолжение.

Польша, одурманенная посулами фашистской Германии, 30 сентября 1938 года предъявляет Чехословакии ультиматум, требуя передачи ей Тешинской области. Не дожидаясь ответа на следующий день 1 октября 1938 года польские войска вторглись на территорию Чехословакии. Предупреждение СССР польское руководство просто проигнорировало[227].

СССР поступил дипломатично, не сделав ответных шагов в сторону Польши. Советское руководство посчитало, что агрессивные действия с её стороны окончательно толкнут Польшу в объятия германского фашизма. 27 ноября 1938 года ТАСС опубликовал сообщение следующего содержания – ”Москва подтверждает действие договора с Польшей о ненападении от 1932 года”.

Также значительный вклад в изучении советско-польских отношений в 30-е годы, внес доктор исторических наук, профессор Олег Николаевич Кен. В своей небольшой, но содержательной монографии «Москва и пакт о ненападении с Польшей»[228], автор на основании документов из фондов ЦК ВКП(б) и НКИД СССР, освятил момент временного сближения правительств Польши и Советского Союза, с целью дружбы и взаимопомощи перед видом общего врага в лице гитлеровской Германии. Также автор подчеркивает шаг, сделанный польской стороной в пользу пакта о ненападении с Советским Союзом, как очередную коварный ход правительства пилсудчиков:

«В Москве проявили непонимание смысла перемен в MИД, полагая, что назначение полковника Бека и полковника Шетцеля и дальнейшее сращивание польского дипломатического аппарата с аппаратом польской разведки и подчинение польского министерства иностранных дел контролю польской военщины не говорят о мирных намерениях Пилсудского и о желании укрепить и развить добрососедские отношения с СССР. Мысль о роли военщины, как препятствии к сближению Польши с СССР глубоко запала в ум Литвинова, и он не стеснялся выражать ее открыто. В результате в разглашении сведений о начинающихся советско-польских переговорах Москва усмотрела польскую интригу. Вместе с тем переговоры с Советским Союзом являлись для польского руководства частью общего поворота к укреплению своих позиций на востоке Европы»[229].

Особо ценным исследованием, посвящённым периоду советско-польских отношений в 30-е годы, на взгляд автора, является сборник статей[230], выпущенный в 2004 году, под редакцией известного российского историка Андрея Николаевича Сахарова и польского историка Эугениуша Дурачински. Авторы исследований сосредоточили своё внимание главным образом на тридцатых годах XX века. В книге сделана попытка показать значение и масштабы влияния на ситуацию в Европе политики, например, Москвы и Варшавы. Представлены различные, иногда диаметрально противоположные точки зрения, базирующиеся на архивных источниках, новейшей польской, российской, германской, английской и французской литературе. Авторы призывают к внимательному анализу всех материалов сборника.

Одним из непременных условий подлинно научного исследования проблем прошлого является постоянное пополнение источниковой базы. В статьях Ю.Л. Дьякова, Н.В.Васильевой, Т.С.Бушуевой показано, насколько значимыми являются документы крупнейших российских архивохранилищ для глубокой разработки истории дипломатических отношений Москвы и Варшавы.

Но, вместе с тем, проблема интерпретации исторических источников остаётся неотложной и актуальной. Она приобретает ещё большую остроту в тех случаях, когда речь идёт о дипломатической истории Восточной Европы в 30-ые годы в преддверии второй мировой войны. Острая дискуссия о том, кто развязал войну, продолжается. Неполнота научных знаний по данной проблематике во многом обусловлена продолжающейся закрытостью, недоступностью важнейших документов, прежде всего из закрытого сталинского архива. Кроме того, объективному освещению драматических событий накануне второй мировой войны препятствует излишняя политизированность в подходах к ней, которая наблюдается как в российской, так и зарубежной историографии.

На взгляд автора, это является неотъемлемой заслугой исследователей данного сборника. Это выражается также в попытках исследования генезиса советско-польских отношений 20-30-х годов, в которых показано насколько важная роль отводилась Польше во внешнеполитическом курсе сталинского руководства. С той же степенью полноты аргументируется, что в польской дипломатии предвоенного периода «советский фактор» являлся одним из приоритетных.

Анализ материалов данного сборника даёт возможность сделать вывод о нарастании конфронтации в советско-польских отношениях с середины 30-х годов. Глобальный предвоенный политический кризис 1938–1939 г.г., завершившийся окончательным крахом Версальской системы, привёл к тому, что фюрер смог, в конечном счёте, осуществить свой план нападения на Польшу, предварительно обезопасив себя с востока известным пактом о ненападении с Советским Союзом от 23 августа 1939 года и, прежде всего, секретным протоколом.

Несомненный интерес вызывают помещённые в сборнике работы, в которых в конкретно-историческом плане самым подробным образом раскрывается картина предвоенного политического кризиса 1938–1939 годов.

Это статьи С.З.Случа (Москва), В.В.Соколова(Москва), С. Дембски (Краков) и других авторов. В большинстве из них, главным образом в статьях польских учёных, содержатся весьма критические оценки внешнеполитического курса СССР в названный период. Сделан вывод о стратегическом курсе советской дипломатии, направленном на фактическое разрушение польской государственности.

Однако высказывается и совершенно другая точка зрения, которая изложена в статье В.В.Соколова: «В данной интерпретации сталинская дипломатия, как дальновидная, действующая накануне и после 1 сентября 1939 года в полном соответствии с государственными интересами СССР. Польша же, наоборот, стала жертвой недальновидности своего политического руководства, поскольку оно не желало создания системы коллективной безопасности Европы»[231].

На взгляд автора, опираясь на вышеизложенное, можно сделать вывод, что работы, представленные в сборнике, отличаются новизной в постановке и интерпретации проблемы международных отношений в Восточной Европе накануне второй мировой войны, в чём огромная заслуга профессора А.Н.Сахарова.

Достойное место в анализе проблем международных отношений в Восточной Европе в межвоенный период занимает труд кадрового российского дипломата и ученого, кандидата исторических наук С.А.Горлова «Совершенно секретно: Альянс Москва – Берлин, 1920–1933 гг.»[232].

Впервые в России автор столь подробно и объективно рисует читателям ранее совершенно неизвестную картину секретного советско-германского военно-политического сотрудничества в 1920–1933 годы. Во-многом это удалось благодаря тому, что автор использовал огромный массив архивных и опубликованных документов на русском и немецком языках, в том числе и из недоступных ранее военных и коминтерновских архивов, а также архивов различных ведомств СССР и России.

Этот труд имеет так же большое значение для исследования советско-польских отношений в межвоенный период, так как анализ взаимодействий двух европейских держав – СССР и Германии напрямую затрагивало эти отношения. Безусловно, катализатором советско-германского сближения стали неприемлемые для Германии условия Версальского мирного договора, а также агрессивность Польши, притязания которой к соседям активно поддерживали бывшие союзники России по войне Франция и Англия. Как свидетельствуют документы, польский фактор довлел над обеими странами вплоть до начала второй мировой войны.

И далеко не случайно в мире с затаенным дыханием следили за развитием советско-германского диалога в 1939–1941 гг., когда «пакт Молотова-Риббентропа», новая дружба,