этого минимума, не говоря уже о том, что среди негражданских жертв, то есть мишеней, число которых может дойти и до максимума, могут оказаться ведь и близкие люди не-мишеней.

Учитывая этническую специфику и утвердившиеся веками традиции, легко себе представить, что эти авиаудары могут разбудить дремавшие ранее инстинкты мщения и ненависти и привести не к желаемому, а к обратному результату. Легко себе представить, что гайдуки в Косове примутся сейчас за албанские деревни с большей свирепостью, чем до воздушных ударов, и в результате акция защиты обернется своей противоположной стороной.

Планировщики НАТО, очевидно, недостаточно продумали и реакцию на воздушные удары со стороны стран, вроде бы не вовлеченных во всю эту историю. Сейчас происходит очень опасная разбалансировка отношений России с Западом, и прежде всего с Соединенными Штатами.

Все так запуталось в так называемых диалектических противоречиях, что нелегко бывает отделить безумие от благоразумия, подлость от благородства, комплекс неполноценности от комплекса превосходства, вопиющую глупость от осторожного расчета. Трудно также в этом конфликте однозначно назвать злодея и рыцаря, полностью «плохих парней» и полностью «хороших», правых и левых, равно как и правых и виноватых.

Я знаю только одного человека, который полностью прав. Это любой человек, который молится во время бомбежки, чтобы в него не попало. Дай Бог ему, чтобы:

И отдалился грохот равномерный,

И куст дышал, и я дышал под ним.

Немилосердный ангел современный

Побрезговал ничтожеством моим.

Впрочем, и «немилосердный ангел», то есть пилот, тоже молится, чтобы ракета «земля — воздух» прошла мимо.

30 марта 1999

Несколько слов на немодную тему

Мало кто в современной Америке понимает, почему фигура престарелого режиссера Элиа Казана вызывала раскол в кинематографических кругах.

Обычно довольно занудная церемония ежегодного «Оскара» с ее бесконечной чередой всхлипывающих или прыгающих в псевдоитальянском раже, а чаще просто благодарящих сотрудников и родственников лауреатов в этом году приобрела один довольно неожиданный аспект. Ближе к концу на сцене в сопровождении Скорсезе и Де Ниро появился восьмидесятидевятилетний классик американского кино Элиа Казан. Ему была присуждена премия за lifetime achievement, то есть за достижения всей его жизни. Две трети зала бурно аплодировали и даже вставали, в то время как одна треть сидела, демонстративно сложив руки на груди. Я старался уследить, как разделилась аудитория, однако почему-то на таких церемониях среди смокингов и декольте я с трудом узнаю знакомых актеров; бабочки как бабочки, груди как груди. Все-таки заметил, что Уоррен Битти стоит и бурно аплодирует, а Ник Нолте сидит, перекрестив большие руки и ноги.

Читатели «Московских новостей», конечно, знают, по какой линии прошел раскол, но мне почему-то показалось нужным рассказать об этой истории подробнее, опираясь на то, как она отражалась в здешней печати, а также в разговорах университетской среды.

Как можно обойти такого мастера, как Элиа Казан, быть может, последнего из плеяды «великих режиссеров», создателя таких шедевров, как «Трамвай “Желание”», «На причалах», «К востоку от рая»? Кто больше, чем он, вправе получить золоченую ступку за творческие достижения жизни? Так говорили одни, и в первую очередь Академия, в которой не последнюю скрипку играл старый казановский актер Карл Молден, который еще в далекие года сказал мастеру: «Мне не важно, каким путем ты пойдешь, я все равно останусь твоим другом».

Другие приходили в ярость: «Да вы с ума сошли! Как можно награждать Казана?! Ведь он же fink (стукач), это всем известно. В 1952 году он заложил своих бывших друзей-коммунистов, которых потом включили в “черный список” Голливуда». Знаменитый Род Стайгер, игравший у Казана в «На причалах», высказался таким образом: «Режиссер — это вроде как бы отец. Когда мы узнали, что он свидетельствовал в Комиссии Маккарти, у нас было такое чувство, вроде как бы наш отец трахал наших как бы сестер. Он — предатель!» Между прочим, Джон Мерони в журнале «Нью рипаблик» указывает, что Стайгер с удовольствием принял приглашение на роль в 1954 году, то есть уже после того, как он узнал о предательстве «отца».

О чем вообще-то шум, удивляются третьи. Большинства наших зрителей в те времена еще не было на свете. Что им до всех этих событий мафусаиловой давности? Эта позиция, по нашему мнению, отражает суть возникшей к концу тысячелетия в связи с Казаном проблемы: награждать или не награждать, презирать или забыть?

Вряд ли мы ответим на эти вопросы, но тем не менее предлагаю слегка прогуляться в те действительно отдаленные времена. В 1952 году я был девятнадцатилетним казанским студентом, но ни о каких Казанах, конечно, не слышал. Американские фильмы тридцатых годов шли у нас без титров в качестве трофеев, отбитых у Германии.

В предоскаровскую ночь 1952 года сорокадвухлетний Элиа Казан приехал в Лос-Анджелес и поселился в одном из бунгало отеля «Бель-Эр». Он был в растрепанных чувствах, не мог уснуть и позвонил своей приятельнице Мэрилин Монро. Она была с кем-то занята, но обещала заехать позже. Оставив дверь открытой, он лег в постель и стал прокручивать в памяти ленту своей американской жизни, начиная с того момента, когда он, четырехлетний турецкий эмигрант, прибыл в Нью-Йорк.

В 1940-х годах, отрезав от своей фамилии окончание «джоглу», он стал одним из самых заметных театральных режиссеров на Бродвее. Он ставил Теннесси Уильямса и Артура Миллера. Потом он круто вошел в кино, открывая для Голливуда все новых и новых звезд: Марлона Брандо, Монтгомери Клифта, Джеймса Дина, Уоррена Битти. Как пишет Дэвид Томсон, у него был довольно волковатый вид и похотливый подход к женщинам. И с такими-то качествами еще в 1934 году он вступил в коммунистическую партию. Через полтора года он эту партию покинул, поскольку испытывал отвращение к дисциплине, секретности, репрессивности, а главное — вот ирония судьбы! — к неизбывной культуре стукачества. Разумеется, у него оставалось немало друзей среди коммунистов, и он не придавал никакого значения их партийной принадлежности, пока не наступило «сволочное время».

Как раз перед приездом на «Оскар-52» он был впервые вызван на заседание Комиссии конгресса по антиамериканской деятельности, где ему предложили назвать имена коммунистов, «окопавшихся» в Голливуде. Сначала он отказался. Слушание было перенесено на 10 апреля, и он отправился в Лос-Анджелес.

«Трамвай “Желание”» получил в том году тринадцать оскаровских номинаций, включая приз за лучшую картину и приз