Шрифт:
Закладка:
Лёник снова увидел что-то в небе и ринулся сквозь лесную чащу. Для такого молодого парняги, он очень крепкий. Столько бегать и так прорываться сквозь природные невзгоды я не мог. В двенадцать лет у меня хватало сил только прорваться сквозь школу до мультиков и дивана. Эх, мама ещё горячие бутерброды с колбасой делала по пятницам после кружка спортивного ориентирования. Кстати, про него. Вообще ничего не помню из своих походов на кружок спортивного ориентирования.
В этот раз, мы бежали довольно долго. Мчались сквозь лес мы пока не наткнулись на идентичную предыдущей опушку. Обстановка была той же. Сухая пустая земля, будто кто-то вырезал отсюда клочок. Только Лёник начал «помечать» местность, как он снова заметил в гуще окружающих туч пустое безосадочное пространство. Я тоже заметил, только замеченное мной место имело другое местоположение. Лёник уже было принялся бежать, но я остановил его и показал на замеченное аномальное место на небе. Он посмотрел мне в глаза со всей серьезностью, дал в руки баллончик и сказал с твёрдостью многолетнего воина: «Разделимся». После этого, он бросился в противоположную от меня сторону, а мне не оставалось ничего, кроме как послушать его и свой внутренний голос.
Я бежал совсем немного и просто обомлел, когда увидел перед собой красивый одноэтажный деревянный дом посреди леса на маленькой опушке. Он утопал в солнечном свете. Он был будто не отсюда. Мой мозг отказывался верить глазам, но тело продолжало двигаться вперед. Отодвинув очередную ветку, я увидел во дворе дома крепкого мужчину за сорок. Мне хотелось достичь солнца, зонт совсем не спасал, из меня буквально можно было выжать ванну воды. Я отодвинул ещё одну ветку, а свободным безымянным вместе с мизинцем потянулся к пространству, окутанному солнцем. И произошло это.
Дом исчез, забрав с собой солнечный свет, траву, забор и кусочек моего безымянного пальца. Слава богу, что до ногтя не дошло, но я всё равно закричал. На мой крик тут же прибежал Лёник, увидев мой палец он начал трясти меня и спрашивать: «Ты видел? Ты видел? Ты видел? Что ты видел? Ты видел?». Раздражение от такого потока вопросов меня немного успокоило, я взял себя в руки, перестал кричать и ответил:
– Видел! Твой дебильный дом мне чуть руку не оторвал. Ты чего не предупредил, идиот? А если бы я голову сунул? Дебила кусок из своей дебильной деревни.
Мне стыдно за все сказанное, но Лёника это совершенно не волновало, он очень крепко меня обнял, а затем принялся радостно кричать:
– Ты видел! Ты видел! Ты всё видел!
Затем его радость чуть смягчилась, и он сказал:
– Ладно, господин Мочалкин, погнали домой. Поохотилися! У тебя в рюкзаке бинт и бутерброд. Прости за палец, могу тебе подарить йо-йо!
Асфальтированная дорога ждала нас буквально в трёх минутах ходьбы от опушки. Лёник не забыл пометить и её, только после этого мы двинулись домой. Что странно, двигались мы в сторону деревни, я это четко понимал, но вышли мы снова на обрыве с верёвочным мостом. Лёник не оставил это без внимания.
– Блин, а я забыл про эту штуку у тебя. Я просто всегда выходил возле дома дяди Джотто. Но ладно, сойдет. Пошли вот здесь.
Уже по знакомому мне спуску мы добрались до дома Богдана Алексеевича и решили заглянуть к нему на просушку. Мария Семёновна была не слишком довольна нашим видом, сказав что-то вроде:
– Совсем как дети малые. Ладно, Василе, но ты, Лёник. Ну каждый год одно и то же. В следующий раз воспаление лёгких заработаешь.
Нас двоих слова совсем никак не задели. Лёник был рад тому, что я увидел какой-то дом. А я был рад тому, что хоть что-то увидел. Пришлось пожертвовать частичкой себя, но, признаюсь, плата не такая уж и большая. Богдан Алексеевич похлопотал над моей раной со сноровкой полевого врача. Даже не пришлось звать Никиту Соломоновича. С замотанным пальцем, переодевшись в высохшую одежду, я сидел на кухне перед Лёником со стаканом тёплого чая. Дождь отбивал ритм по крыше, погружая дом в какую-то особую атмосферу. В атмосферу праздного безделья. Кстати, дождь так и не прекратился, он идёт до сих пор. Мои мысли очень резко и неожиданно прервал Лёник, сидящий напротив меня:
– Так, слушай, Василе. Дело вот тут такое. М-м-м-м. С чего бы всё начать? С утра было всё легче. Я тебе пальцем такой показываю, ты рюкзак хватаешь и побежали. Хм. Ну ладно, начну, как есть. Понимаешь, Василе, мы сегодня охотились за домом. За моим домом. Сегодня ночью деревня переместилась в седьмое местоположение. Она перемещается сюда довольно редко, последний раз был полгода назад, а до этого так вообще год сюда не перемещалась. Этот дом есть только в седьмом местоположении, в других его просто нет. Но, кстати, в других местоположениях есть другие вещи, ты бы был поосторожнее. Я слышал, как ты блуждал недавно, но не про это разговор сейчас. Так вот, дом этот – мой. Помнишь я тебе рассказывал, что видел, как умер? Там дело не совсем так было. Это вообще самое первое воспоминание, которое я помню. И последнее, что помню – это вот этот самый дом. Помню пожар, помню культистов, помню, как побежал и помню вот этот дом. Дом – это самое последнее, что я видел в той линии событий, поэтому могу его нарисовать или описать до самых мелких подробностей. Белые оконные рамы, небольшой деревянный заборчик у входа, выкрашенный в жёлтый с зелёным, деревянная дверь у входа с металлической ручкой. Зелёная металлическая крыша. Я всё это помню. А потом уже всё остальное помню, включая это место.
– На той опушке стоял точно такой же дом, – буркнул я себе под нос.
– Так в этом и дело. Я увидел его впервые два года назад, с тех пор пытаюсь туда попасть. Понимаешь, Василе. Я думаю, что это мой дом. Мне кажется, что сюда я попал вообще случайно. Тут добрые люди, да, они добрые во всех остальных моих жизнях, но мне нужно попасть к себе, в мой дом. Не знаю, сколько станица будет еще стоять в этом положении, но ты мне должен помочь. Поможешь, пожалуйста? Можешь забрать потом из моего дома, что захочешь. Вообще всё. У меня там и карточки с Человеком-пауком есть и приставку,
